Перед ней же было ультрасовременное здание: площадка перед входом и холл оформлены в минималистском стиле, с акцентом на морской тематике – все синее или белое, и повсюду круглые ниши, призванные, видимо, напоминать об иллюминаторах. Никаких вычурных светильников или ампирных кресел. Феррамо принадлежал пентхаус, занимавший сразу два этажа: девятнадцатый и двадцатый.
Выйдя из отливающего металлической белизной лифта (двери его, естественно, были сделаны наподобие иллюминаторов), Оливия огляделась и почувствовала, как у нее замирает сердце.
Этаж был превращен в одну огромную комнату со стеклянными стенами, которая выходила на террасу. С террасы открывался вид на бесконечную морскую гладь. Вдоль стены, во всю ее длину, протянулся бассейн с подсветкой: вода прозрачная-прозрачная, с легким оттенком в синеву – такой цвет бывает у бензина, и по ней – легкая рябь. Задняя же стена комнаты – там за стеклом полыхало закатное солнце, опускающееся за Майами, – взрыв оранжевого и нежно-розового, как форель, в небе.
Феррамо сидел во главе длинного белого стола, за которым шла игра в карты. Высокий, элегантный – Оливия просто физически чувствовала ауру силы и власти, окружавшую этого человека. Рядом с Феррамо стояла, положив ему руку на плечо, все та же индийская модель. «Просто как девица из службы сопровождения», – подумала Оливия. Длинные волосы индианки на фоне белого вечернего платья отливали темным блеском, – эффект усиливали сверкающие бриллианты.
Оливия сконфуженно отвернулась, вдруг испугавшись, что Феррамо каким-то образом узнает, какую чушь она о нем на придумала. Перед ней сидел умный, солидный бизнесмен: богатый, обладающий властью, но уж никак не террорист. Господи, как же хорошо, что она не ляпнула ничего Барри!
– Простите, как Вас зовут? – обратился к ней распорядитель на входе, державший в руке список приглашенных гостей.
– Оливия Джоулз, – пробормотала она, подавляя в душе желание прямо сейчас броситься к Феррамо с извинениями.
– Пожалуйста, сюда, – кивнул распорядитель.
Он подвел ее к официанту с подносом, на котором стояли напитки. Оливия предусмотрительно взяла стакан минералки – сегодня она не пьет ни капли спиртного – и обвела взглядом присутствующих, напоминая себе: «Никому нет до тебя дела. Каждый занят только собой, как и ты!»
Две девицы в маечках и узких джинсиках, сидящих так низко на бедрах, что это было уже почти за гранью приличия, обменивались воздушными поцелуями. Приглядевшись, она узнала в них двух S-образных красоток, что подпирали светильники в холле «Делано».