Подойдя к двери, задержался на полминуты, чтобы убрать фонарик (разгуливать по ночам со светом может себе позволить либо подготовленная группа хорошо вооруженных людей либо самоубийца) и вышел под дождь.
Ботинки чавкали в раскисшей земле, несколько раз я оскальзывался и только чудом не падал в грязь, в последний момент, сохраняя равновесие. Я шел по бывшей заводской территории, и ещё долго чувствовал нависающую надо мной громадину градирни. Жуткое чувство прожитой зря жизни поражало в самое сердце. Мне хотелось побыстрее уйти из этого недружелюбного места и в то же время проветрить самые недоступные уголки памяти, чтобы очистить от пыли скопившиеся там залежи золотых самородков и скопления нечистот и отделить одно от другого.
В градирне я словно соприкоснулся с чем-то давно забытым и, безусловно, очень важным и не только для себя самого. Бушующие в мыслях противоречия отвлекли меня от главного, от дороги и я слегка заплутал, в лабиринте заводских построек переплетениях магистралей газоснабжения подвесных электрических эстакад и прочих коммуникаций. Промышленная зона города практически не пострадала от боевых действий только от стихий и солнца, здесь попросту не за что было сражаться, однако я петлял не менее часа по извилистым дорожкам, прежде чем вышел к разрушенному КПП.
Небо серело, предвещая скорый восход.
Стеклянная будка охраны оказалась полностью раздавлена стволом рухнувшего, черт знает сколько лет назад дерева, успевшего за это время превратиться в труху. Шлагбаум опущен. Перед ним врос по ступицы колёс в землю насквозь проржавевший остов легкового автомобиля. Редкая и исключительно бесполезная находка в городе и его окрестностях.
В самом начале катастрофы люди беспорядочно покидали город, ища прибежища в отдалённых районах и глухих лесах. И любой транспорт, несмотря на его засилье, резко поднялся в цене. В городе практически не осталось ничего, что могло бы передвигаться, используя энергию сжигаемого топлива. За всё время службы я встречал всего пару брошенных автомобилей в пустынных кварталах за исключением строительных монстров (двух экскаваторов и четырёх бульдозеров) выставленных как в музее под открытым небом, на заднем дворе на базе егерей. И разбросанных то здесь, то там подожженных в своё время в боях единиц тяжелой бронетехники — танков и бронетранспортёров. Да ещё скопление догнивающих в депо и парках трамваев и троллейбусов. Ну и, наверное, на станциях метрополитена доживают свой век брошенные вагоны. Почему, наверное? Потому что никто в здравом уме не спустится в подземку. Там другой мир ещё более дикий, чем на поверхности. Я очень кстати вспомнил о метро, поскольку во время редких дождей, когда тоннели затапливает в город выходят твари ищущие спасения от воды, правда они предпочитают забиваться в щели и не попадаться на глаза, но пропитание всё же ищут на улицах. Об этом забывать не стоило.