Лондон, резиденция герцога Монтегю
8 августа 1784 года
— Я польщен тем, что вы приняли мое приглашение, — сказал мистер Ормстон.
— В самом деле? — спросила она.
— Вы не та леди, которую можно так просто забыть, — заметил он.
— Наверное, это было дело большой государственной важности, заставившее вас отвлечься от моей скромной персоны? — сказала Элинор. — Что-то связанное с экспортом или импортом. Или, возможно, частное поручение деликатного свойства высочайшей особы?
— О, всего понемножку, — ответил Ормстон. — Но теперь я курирую один важный проект в сфере благотворительности. Это разного рода богоугодные заведения — сиротские приюты и тому подобное.
— Прекрасно, — сказала Элинор. — И как же устроены сироты у нас в Англии?
— Весьма неплохо. Бывают, конечно, кое-какие проблемы.
— У меня нет детей, — заметила Элинор с любезной улыбкой. — Я совершенно не представляю, как их надо растить.
Прочистив горло, Ормстон произнес:
— Вы представляете это себе намного лучше, чем я.
— Пожалуй, я вернусь домой прямо сейчас, — произнесла она.
— Но мы уже возле кенсингтонского сада, — ответил мистер Ормстон. Карета остановилась у входа, и он выпрыгнул наружу, предлагая ей руку, затянутую в перчатку.
Она медлила, чувствуя себя такой опустошенной, как ваза без воды и цветов. Не было никаких эмоций — ни гнева, ни боли, ни томления. «Почему бы и не совершить моцион?» — решила Элинор.
Протянув ему руку, она выпорхнула из кареты и раскрыла кружевной зонтик.
— Как это мило, — произнесла она, — фуксия в цвету.
— Да, — согласился он. — Я предлагаю прогуляться к пруду и покормить лебедей.
В руках у него был пакетик, по всей видимости, с хлебными крошками. Это было забавно. Мистер Ормстон, он же Леопольд Дотри, герцог Вильерс, был не тот человек, который носит с собой пакетики с хлебом. Не так давно он имел при себе совсем другие пакетики, Элинор усмехнулась.