Сведения античных (прежде всего грекоязычных) авторов о Древнем Египте стали основой европейских представлений о нем вплоть до начала XIX в., когда была дешифрована египетская иероглифическая письменность. Ее памятники не изучали античные авторы (за исключением Манефона), а после утверждения в Египте христианства она была забыта и там, хотя в IV в. н. э., на закате собственно египетской культуры, появился трактат Гораполлона «Иероглифика», в котором произвольные толкования знаков египетской письменности соседствуют со вполне правильными. Отдельные, порой очень яркие, воспоминания о прошлом своей страны встречались также у египетских христианских (коптских) и арабских авторов.
Самыми значительными собственно египетскими историческими источниками можно назвать летопись на так называемом Палермском камне – описание важнейших событий истории Египта на протяжении 1-й половины III тыс. до н. э. (I–V династии), привязанное, как и в труде Манефона, к отдельным царствованиям с датировками их годами, и так называемый Туринский царский список – перечень практически всех правителей Египта с указанием продолжительности их пребывания у власти на протяжении III – 1-й половины II тыс. до н. э. (I–XVIII династии)[7]; два царских списка из храма Осириса в Абидосе и список из частной гробницы в некрополе Саккара близ Мемфиса, охватывающие примерно тот же временной промежуток, что и Туринский список. Стоит заметить, что все эти списки, за исключением Палермского камня, датирующегося серединой III тыс. до н. э. (кон. V династии), относятся ко времени начала XIX династии (Новое царство, рубеж XIV–XIII вв. до н. э.). Эти источники не только служат современным исследователям ценными дополнениями к труду Манефона при изучении истории и хронологии Древнего Египта, но вместе со свидетельствами Манефона доказывают, что египтяне, вероятнее всего жрецы, занимались специализированным изучением своего прошлого.
Письменность в Древнем Египте возникла во 2-й половине IV тыс. до н. э., как и повсюду на Древнем Востоке, на этапе образования государства из потребности общества фиксировать информацию, которая уже не умещалась просто в памяти людей, отвечавших за различные сферы хозяйства и администрации. При этом в течение длительного времени она существовала параллельно с пиктографией[8].
Самым знаменитым примером ранних египетских пиктограмм является изображение на так называемой палетке[9]Нармера — памятнике, прославляющем правителя эпохи объединения Египта. На ее лицевой стороне изображен царь, заносящий булаву над поверженным противником; выше него помещен сокол, сжимающий в лапе веревку с привязанной к ней головой врага и восседающий при этом на шести стеблях лотоса (или, может быть, папируса), произрастающих из земли. Смысл этой пиктограммы можно передать следующим образом: царь (изображенный в виде сокола) захватил 6 тыс. пленных (если растение, на котором восседает сокол, – лотос, побег которого передает число 1000) либо «Область Папируса» (если это растение – папирус). Как видно, пиктограмма Нармера не передает какой-либо конкретной фразы, которую на древнеегипетском языке можно было бы записать только с использованием знаков, передающих звуки. Но письмо, состоящее из таких знаков, зарождается уже в эпоху Нармера и окончательно оформляется в эпоху Древнего царства (1-я пол. III тыс. до н. э.). В своем развитом виде древнеегипетская письменность состояла из знаков, передающих от одного до четырех согласных звуков (гласные, как во многих других афразийских, или семито-хамитских, языках на письме не обозначались), и знаков, передающих различные понятия вне прямой зависимости от звучания связанных с ними слов, т. е. с помощью рисунка. Такие знаки могли употребляться либо как