Неподалеку заухала сова, и пальцы Гизелы невольно сжали мою руку.
Мы остановились под деревьями, кроны которых ерошил ветер. Сквозь листья пробивался скудный свет лагерных костров, и я приподнял лицо Гизелы и посмотрел на нее сверху вниз. Она была высокой, но все же на голову ниже меня. Она позволила себя рассматривать, потом закрыла глаза, и я осторожно провел пальцем вниз по ее длинному носу.
— Послушай… — начал было я, но потом замолчал.
— Да, — отозвалась она, как будто знала, что я собирался сказать.
Я заставил себя отвернуться от Гизелы.
— Я не могу сделать Хильду несчастной.
— Она сказала мне, что вернулась бы в Уэссекс с отцом Виллибальдом, но хочет посмотреть, возьмешь ли ты Дунхолм, — ответила моя спутница. — Она говорит, что молится, чтобы тебе это удалось, и что Бог подаст ей знак, будет ли сопутствовать тебе удача.
— Она так сказала?
— Хильда полагает, что это будет одновременно и знаком, говорящим, что она может вернуться в монастырь. Так она сказала мне этой ночью.
Похоже, Гизела говорила правду. Я погладил ее лицо.
— Тогда мы должны подождать, пока Дунхолм не будет взят, — ответил я, хотя собирался сказать совсем другое.
— Мой брат считает, что я должна стать коровой мира, — горько проговорила Гизела.
Корова мира — это женщина, которую отдают замуж в семью соперника в попытке завязать с ним дружбу. И, без сомнения, Гутред хотел выдать сестру за сына Ивара или найти ей супруга в Шотландии.
— Но я не буду коровой мира, — решительно заявила Гизела. — Я бросила палочки с рунами и узнала свою судьбу.
— И что ты узнала?
— У меня будут два сына и дочь.
— Вот и хорошо.
— Это будут твои сыновья, — с вызовом проговорила она, — и твоя дочь!
Мгновение я молчал. Мне внезапно стало очень жарко.
— Так сказали тебе палочки с рунами? — спустя несколько биений сердца ухитрился выговорить я.
— Они никогда не лгут, — ответила Гизела спокойно. — Когда Гутред был взят в плен, палочки сказали мне, что он вернется и что вместе с ним приедет мой будущий муж. Так и вышло.
— Но твой брат хочет, чтобы ты стала коровой мира, — напомнил я.
— Тогда ты должен увезти меня, — сказала Гизела, — так, как делали в старину.
Действительно, существовал древний датский обычай похищать невесту: жениху следовало ворваться в ее поместье и умыкнуть возлюбленную у родных. И сейчас невест время от времени еще похищали, но с обоюдного согласия: обычно предварительно велись переговоры с родителями, у девушки было время собрать свои пожитки, прежде чем явятся всадники.
— Я тебя увезу, — пообещал я, понимая, что завариваю кашу. Как переживет мою измену Хильда? Да и Гутред посчитает, что я его предал.