Их возглавлял Кьяртан, верхом на высокой пегой лошади. Этот широколицый здоровяк с окладистой бородой и маленькими подозрительными глазками держал огромный боевой топор так, словно оружие ничего не весило. На голове у Кьяртана был шлем с парой вороньих крыльев; с широких плеч свисал грязно-белый плащ. Он остановил коня, не доезжая нескольких шагов, и некоторое время просто молча смотрел на нас. Я пытался разглядеть страх в его глазах, но вид у него был воинственный, хотя, когда Кьяртан заговорил, голос его звучал подавленно.
— Господин Ивар, — сказал он, — мне жаль, что ты не убил Аэда.
— Но и он тоже меня не убил, — сухо произнес Ивар.
— Я рад этому, — ответил Кьяртан.
Потом посмотрел на меня долгим взглядом. Я находился чуть в стороне от остальных, по другую сторону тропы и немного выше того места, где тропа эта поднималась к поросшему деревьями холмику, прежде чем круто устремиться к горловине Дунхолма. Кьяртан, должно быть, узнал меня, сообразив, что я приемыш Рагнара, тот самый, из-за которого его сын лишился глаза, но решил не обращать на меня внимания. Он снова посмотрел на Ивара.
— Чтобы победить Аэда, тебе нужен был колдун, — сказал Кьяртан.
— Колдун? — Похоже, Ивара позабавило это заявление.
— Вождь скоттов боится старой магии, — пояснил Кьяртан. — Он никогда не стал бы сражаться с человеком, который с помощью колдовства может отрубать головы.
Ивар ничего не ответил, а вместо этого повернулся и выразительно уставился на меня, выдав таким образом, кто исполнял роль мертвого воина, и объяснив Кьяртану, что тот стал жертвой не колдовства, но происков старого врага. На лице Кьяртана отразилось облегчение. Он внезапно засмеялся коротким, лающим, презрительным смехом, но все еще демонстративно не обращал на меня внимания. Он повернулся к Гутреду и вопросил:
— Ты кто?
— Я твой король, — ответил Гутред.
Кьяртан снова засмеялся. Теперь он окончательно успокоился, уверившись, что ему не угрожает темная магия.
— Это Дунхолм, щенок, — сказал он, — и у нас нет короля.
— Ошибаешься, король у вас есть, и он здесь, — ответил Гутред, выказав полнейшее равнодушие к попытке его оскорбить. — И я останусь здесь до тех пор, пока твои кости не побелеют под солнцем Дунхолма.
Кьяртана это развеселило.
— Надеешься взять меня измором? С помощью своих священников? Думаешь, я умру от голода, потому что ты здесь? Так слушай, щенок. В реке есть рыба, в небе есть птицы, и Дунхолм не будет голодать. Ты можешь торчать здесь до тех пор, пока хаос не разорвет мир на клочки, но все это время я буду есть лучше, чем ты. Почему бы тебе не объяснить ему это, господин Ивар?