— Звучит ужасно. Почему вы захотели сделать фильм о ее жизни?
— Это фильм не о ее жизни, картина будет об отношениях героини с тремя мужчинами: отчимом, другом, мужем. Сам сюжет был придуман мною. Просто после чтения заметок о Бентон у меня появилась идея.
— Думаю, фильм был бы сильнее, если его снять как «документальную драму». Людям нравится думать, что они учатся чему-то, когда смотрят телевизор.
— Я думал об этом как о художественном фильме.
— Может быть, в этом и состоит ваша трудность, — ответила Ларк рассеянно. — Сюжет этот будет слишком гнетущим для художественной картины. Но для телевизионного фильма это будет великолепно. Особенно если все представить как эпизод из жизни реальной девушки.
— Возможно, в ваших словах что-то есть. Но я ненавижу телевидение. Все переписывается этими проклятыми комитетами. Потом, если монтаж и не уничтожает замысел, за него это делает реклама.
Ларк стало холодно.
— Мне надо идти домой.
— Вы живете одна?
— Да.
— Почему?
— Мне так нравится.
Он обнял ее одной рукой. Она поспешно отпрянула.
— Что это вы делаете?
Он выглядел смущенным.
— Ну… это ведь канун Рождества. Мы оба одиноки… я просто подумал…
— Забудьте! — отрезала она, поворачиваясь и уходя от него.
Он поспешно догнал ее.
— В чем дело?
Ларк беспокоило то, как она до их пор реагирует на прикосновение мужчины. Она чувствовала в этом что-то уродливое, знаменующее боль. Однако она ответила Джонни:
— Я люблю другого.
— О! — Казалось, он растерялся. — И я тоже. Какая от этого разница?
— Для меня есть разница.
Он пожал плечами и добродушно улыбнулся.
— Хорошо. Давайте поймаем вам такси. Похоже, вы замерзли.
Когда они наконец смогли остановить такси, Ларк смягчилась настолько, что пригласила его воспользоваться той же машиной.
— Итак, не собираетесь ли вы поведать мне великую тайну вашей вины? — спросила она, когда машина отъехала.
— Мне совсем не следовало показывать вам свою руку! — застонал он.
— Итак?
— Все просто: я — пьяница.
Ларк была разочарована.
— Линия на руке говорит, что вина ваша гораздо серьезнее.
Глаза его сузились.
— Разве?
Она отвернулась.
— Может быть, это как-то связано с Эмми?
— Откуда вам известно, что мою жену зовут Эмми?
— Как… Гм, вы сами сказали мне это.
— Я? — Джонни откинулся на спинку сиденья. — Все мы делаем вещи, о которых потом ужасно сожалеем, — медленно проговорил он.
— Расскажите мне, о чем вы сожалеете больше всего?
— Таких случаев было слишком много, и все они равнозначны.
— Должно быть что-то особенное. Я не имею в виду пьянство, азартные игры или то, что вы оказались плохим мужем… Может быть, вы предали кого-то или совершили что-то бесчестное.