— А ты уверен, что не приложил к этому руку?
— Нет, но я тебе кое-что скажу. За тобой охотятся не только нью-йоркские газеты. Даже Голливуд заинтересовался твоими делами.
— О чем ты?
— Как раз сейчас проталкивается проект сценария, в котором живописуется вся твоя поганая жизнь. Сценарий написан в форме документальной драмы, и, насколько я понимаю, очень убедительно.
— А ты уверен, что и здесь ты не приложил руку?
Подали виски для Джонни; он отхлебнул немного.
— Вполне уверен. Что мне с этого?
— За такую информацию могли заплатить весьма приличные деньги. Есть множество людей, которые хотели бы погубить меня.
— Не буду отрицать, что я тоже из их числа. Но я буду отрицать, что имею хоть какое-то отношение к этой статье.
— Я хочу, чтобы тот человек, который поставляет в газеты эти враки, кто бы он ни был, немедленно все это опроверг. Я хочу, чтобы эта тема была закрыта.
— Да уж, конечно. Желаю удачи. — Джонни начал подниматься.
Грум схватил его за воротник.
— Слушай, ты злорадный, пьяный сукин сын, ты наплел это вранье? Хоть кому-нибудь?
Джонни попытался вырваться. Воротник стянул ему шею, и он задыхался.
— Нет, — прохрипел он.
Грум отпустил его, и Джонни рухнул в кресло, нервно поправив воротник.
— Ты когда-нибудь говорил об этом Дому?
Джонни покачал головой.
— А матери?
— Нет.
— А бывшей жене?
— Нет.
— Если ты мне врешь…
— Я не вру, клянусь!
Джастин презрительно оглядел его.
— Ты трус. Ты бы никогда и не признался, что врешь, потому что понимаешь, что я сделал бы из тебя отбивную, если бы узнал, что ты имеешь отношение к этой статье.
— Ради Бога, оставь меня в покое. Говорю тебе, что не имею к этому никакого отношения.
— Ладно, а теперь расскажи мне, что за сценарий ты читал.
— Я не читал его, а просто слышал о нем. Его кто-то давал читать Дому. Разумеется, он его завернул. Он не собирается таскаться с тобой по судам, он достаточно умен, чтобы понимать, к чему это приведет.
— А кто написал его?
Джонни промолчал.
— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя ответить?
— Нет. Я не знаю, кто его написал.
— Врешь!
— Не вру я, — жалобно сказал Джонни. Он не понимал, почему ему хочется защитить Ларк, кроме, разве, того, что ему вовсе не хотелось, чтобы она пережила то, что переживал сейчас он.
Грум посмотрел на него с нескрываемым отвращением.
— Неважно, это легко можно узнать. А теперь слушай. Я узнаю, кто вытворяет со мной эти штучки, а когда узнаю, то он за это поплатится. Если ты что-то от меня скрываешь, то в этот счет я включу и тебя. А если узнаешь, откуда плывет все это дерьмо, расскажешь мне. Ясно?
— Господи, Джастин! Ну откуда же я это узнаю? Я же не политик. Я даже не живу в Нью-Йорке.