Когда они вернулись за свой столик и сели, Дом сказал:
— Никогда не мог себе представить, что захочу жениться на ком-нибудь так сильно, как хочу жениться на тебе.
— Это что, предложение? — подзадорила Ларк.
— Нет, — ответил Дом. — Это констатация факта. Я не могу сделать предложение, пока не разведусь, как положено.
«А я не смогу принять его, пока не окажусь вне опасности», — подумала Ларк.
— Мне всегда казались идиотами мужчины, которые хотели жениться, — задумчиво произнес Дом. — Но я наконец понял, в чем заключается причина такого желания.
— И в чем же она? — поинтересовалась Ларк.
— Жизнь без тебя не имеет смысла, — торжественно ответил Дом.
Ларк вспомнила слова Карла о том, что Дом испытает именно такое состояние, когда встретит ее. Откуда Карл это знал?
— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Дом.
— Что ты все еще почти не знаешь меня. Откуда же у тебя такие чувства?
— Я и сам этому поражаюсь.
А тем временем Джонни проводил крайне неприятный вечер в обществе Джастина Грума. Начался он с многократного употребления мартини, и к настоящему моменту Джонни, борясь с опьянением, пытался убедить Грума, что не знает, где находится Пенни.
— Ты уверен, Джонни? — спросил Джастин. Лицо его казалось еще более дряблым, а глаза меньше. Он вызывал у Джонни отвращение.
— Клянусь, повторил он. — Откуда? Я едва знал ее, а к тому времени, когда у нас стали налаживаться дружеские отношения, я бросил ее в беде безо всяких объяснений, позволив всем думать, что она повинна в убийстве.
Маленькие глаза Грума стали холодными, как лед.
— Я готов был финансировать этот фильм только в том случае, если ты раздобудешь мне Пенни.
— Но я не знаю, где она.
— А Эмми ты спрашивал?
— Пенни нет, Джастин. Она сбежала четыре года назад.
— Тем не менее, она где-то поблизости. Знаю, что поблизости. Я найду ее. А когда найду, она пожалеет, что появилась на свет.
Чувство вины захлестнуло Джонни. Если бы он встал на сторону Пенни, то вдвоем им удалось бы предать Грума в руки правосудия. Но он трус, и всегда был им. Джонни уставился на Джастина.
— В таком случае, ради нее самой, надеюсь, что ты никогда не найдешь ее, — сказал он. — Эту кампанию в газетах развязал не я, Джастин, но, клянусь Богом, ты заслужил все свои неприятности. Между нами секретов нет. Мне известна правда, а тебе известно то, что она мне известна. Только из-за того, что я трус, нам нет нужды притворяться друг перед другом. Ты мерзавец, и ты мне отвратителен.
Покачиваясь, он направился к выходу. Липкий соленый воздух на улице словно ударил его в лицо. Джонни с ног до головы покрылся потом.