— Меня беспокоит мама, — сменил тему Дон. — Ты давно говорил с ней?
— Нет. А что с ней?
— Доктор Гудман говорит, что она много потеряла в весе и у нее трудности с дыханием. Сама она мне ни в чем не призналась.
— Я позвоню ей.
— Может быть, ты заедешь к ней на несколько дней? Я настолько увяз здесь, что пока буду не в состоянии этого сделать. — Не услышав от Джонни ответа, Дон добавил: — Она слишком близко к сердцу приняла исчезновение Пенни. Она винит в этом себя.
— Я не могу поехать.
— Почему?
— Просто не могу.
— С тобой все в порядке? — спросил Дом.
— Д-да… Мне пора идти.
Дом проводил его до двери. Как это странно, уныло подумал он, что, хотя они и братья, Но разговаривать друг с другом они не могут. Как будто прилетели с разных планет.
— Кстати, мы с Тони отложили свое торжество. Ее родители все еще слишком подавлены смертью Вайолит, чтобы устраивать в сентябре пышную свадьбу.
— Наверное, для тебя это облегчение, — засмеялся Джонни.
— В какой-то мере… — Дом тоже засмеялся.
Братья посмотрели друг на друга. На глазах у Джонни были слезы.
— Что случилось? — спросил Дом, взяв Джонни за плечи.
— Она ушла… Эмми ушла.
— О нет!
Все-таки они не с разных планет, понял Дом, обнимая брата.
— Мне так жаль…
Джонни плакал.
Пенни, сказала она себе, глядя на свое отражение в зеркале в ванной комнате. Пенелопа. Потом тихо прошептала: «Ларк».
Ларк… Ларк… Ларк[7].
Теперь это было ее имя. Имя человека отражает его сущность. Что это значит применительно к ней? Что за человек Ларк?
Она не знала этого. Иногда Пенни чувствовала, что не только ее лицо, но и сама она меняется.
Что бы подумал об этом Дом?
Интерес доктора Белламона к пациентке был далеко не формальным. Он был поражен тем, какое бедное, по его меркам, образование получила она. Европейская политика была для Пенни загадкой. Она ценила искусство, но мало понимала в нем. Она не читала ни Шекспира, ни Мильтона, никогда не была в театре.
— Нам придется это исправлять, — говорил он ей и покупал билеты на различные спектакли в лондонском Вест-энде.
Не раз Пенни спрашивала, почему он столько делает для нее, но он всегда сводил все к шутке или к какой-нибудь очередной истории. Она помнила то, что он сказал ей в самый первый вечер: доверять ему, даже если ей ничего не понятно, — но Пенни обнаружила, что не может доверять безгранично. Он был примерно того же возраста, что и Джастин Грум, и она всегда была с ним настороже, несмотря на то что он не допускал в отношении нее никаких попыток к физическому сближению. Даже когда хирург учил Пенни, как держать теннисную ракетку, он почти не касался ее.