— Ну что такое метеорит? — попытался обратить все в шутку Хайловский. — Кусок камня! Только распорядитесь, и уже завтра у вас будут тонны таких камней. Перевяжете один красной ленточкой и подарите этому слепому. В чем проблема-то?
— Проблема в том, — Зорин внезапно стал совершенно спокойным, и Глебушка расценил это как очень нехороший признак, — что любое, даже самое изощренное вранье имеет свой конец. И если ты хочешь, чтобы люди тебе верили, время от времени надо им подкидывать хотя бы маленький кусочек правды.
— Что-то я не пойму, — удивился Хайловский. — Вы хотите, чтобы вам верили, или же — стать губернатором Камчатки?
— А ты думаешь, это не одно и то же? Времена нынче не те. Все изменилось. За последние десять лет вы наворотили столько всякой лжи, что люди устали. Просто устали. Им нужны какие-то конкретные действия. Что-то, что можно подержать в руках. И Белов это чувствует. Я-то, в отличие от тебя, знаю его очень давно. Этот человек даже поражения умеет обращать в победы. И если уж я имел неосторожность с ним схлестнуться, я должен играть на его поле. И по его правилам. То есть — что-то делать, а не плести кружева из красивых слов.
— Так что же вы предлагаете? — насторожился Хайловский. — Согласно последним сведениям вашего осведомителя, Белов скоро выйдет на след метеорита и принесет его в клювике Рультетегину. Как вы его обойдете?
Зорин молчал. Он сел за стол, ослабил узел галстука и достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку с нужными телефонными номерами — первое и самое главное оружие прожженного аппаратчика. Правда, Виктор Петрович понимал, что годы дают себя знать, — раньше он помнил все нужные номера наизусть, теперь их приходилось записывать.
Зорин потянулся было к телефону, но на полпути остановил руку и выразительно посмотрел на Хайловского.
— Знаешь… А не пошел бы ты… Погулять?
— Виктор Петрович! — встревожился Хайловский. — Что вы собираетесь делать? Я хочу вас предупредить — не следует идти на крайние меры. Это может обернуться против вас!
— Иди погуляй! — тихо повторил Зорин.
— Виктор Петрович! — заголосил Глебушка. — Не забывайте, что поставлено на карту! Некоторые решения, которые сейчас кажутся вам единственно правильными, отзовутся потом…
— Я уже принял решение, — отрезал Зорин. — Именно потому, что слишком многое поставлено на карту! А теперь — пошел вон, чистоплюй!
Хайловский вскочил и принялся поправлять складку на брюках.
— Я уйду! — сказал он. — Но не потому, что вы мне так велели, а потому, что сам не хочу принимать участие в подобных играх! Я — против всяческого криминала!