— Ладно, ладно, признаюсь, Холмер мне не поверил, но знакомы мы с ним уже давно, и из моих намеков он, конечно же, уяснил, что ты поймал за хвост сенсацию.
Эдди, пожав плечами, спросил:
— Что-нибудь разузнала?
Мэри Бет налила кофе, поднесла чашку к губам и, пристально глядя на Эдди, сообщила:
— А то как же! Не ясно пока, кому и что толком известно, но охота определенно началась. Говорят, из тюрьмы в Салеме сбежали заключенные, но это, конечно же, — байка для дураков, а бедняги полицейские вообще не представляют, кого искать, и потому присматриваются ко всему мало-мальски подозрительному. Ждут каких-то гостей…
— Здесь? Откуда известно, что существо в городе?
— Ну, не прямо здесь, а где-то на побережье. Все дороги с севера и с юга перекрыты. Полагаю, во многом благодаря этому Холмер и соблаговолил оторвать седалище от стула.
Эдди припомнил, как несколько недель назад по телетайпу в редакцию «Новостей Северного Побережья» пришло два сообщения, которые Стюарт Уинкль, издатель и главный редактор, решил не печатать. В первом говорилось о том, что астрономы засекли необычную комету, а второе информировало о русском спутнике, сгоревшем в космосе. Однако причин для беспокойства не усматривалось, повышения радиации не отмечалось, хотя в небе наблюдались яркие вспышки.
Мэри Бет, подойдя к двери в спальню, сказала:
— Я твой должник, Эдди. Даже и не представляю, как тебя отблагодарить.
— Чего уж там, — пробурчал Эдди.
Мэри повернулась к нему и, внезапно став очень серьезной, мягко произнесла:
— А знаешь, наверное, я все же смогу выразить свою признательность. Я скажу тебе правду. Как тебе отлично известно, Эдди, ты не самый популярный в городе человек. Но почему? Ведь ты всегда оказываешь людям мелкие услуги. Но любят ли тебя за это? Как ты полагаешь?
— Давай отложим сеанс психоанализа до лучших времен, — холодно предложил Эдди.
Мэри покачала головой.
— Потом меня рядом с тобой не окажется. — В ее голосе явственно прозвучали нотки страдания. — Ты хотя бы понимаешь, почему люди относятся к тебе не лучшим образом? Почему к тебе не приходят гости и тебя самого не приглашают на вечеринки, если, конечно, не считать вечеринками редкие застолья в редакции? А все это происходит как раз из-за тех мелких услуг, что ты, Эдди, навязываешь людям, но сам же держишь всех на расстоянии. За это, естественно, на тебя обижаются.
Эдди, рассмеявшись, сказал:
— Правильно. Только не забудь поделиться своими выводами с Рути Дженсон.
Мэри Бет пожала плечами.
— Бедняжка Рути получает от тебя как раз то, чего страстно желает, а желает она грубости и, заработав очередную порцию, упивается ею в одиночку дома, а потом чувствует себя перед тобой виноватой. Вот еще пример. Ты собирался выручить девчонку Боландов. Но подумал ли ты, что после этого и она, и ее сестра, и мать почувствовали бы себя твоими должниками? Или вот Трумэн Кокс. Сколько раз ты позволял ему угостить тебя стаканчиком, Эдди? Держу пари, что ни разу! А Стюарт Уинкль? Каждому в редакции известно, что ты делаешь за него газету. Но пользуешься ли ты ключом от его загородного домика? А ведь Уинкль действительно хочет, чтобы ты им воспользовался, Эдди, ведь он стремится расплатиться с тобой хотя бы так, хотя бы символически. А есть еще Джордж Эллмен, Хэрриет Дэвис… Длиннющий список, Эдди, и в нем все, кому ты оказывал и оказываешь мелкие услуги, и кто теперь считает себя твоим должником и ощущает перед тобой вину за то, что не любит тебя, но не понимает почему. Я тоже была в этом списке, Эдди, но теперь расплатилась с тобой сполна.