— Ладно, — сказал стрелок. — Давай забирайся. Быстрее.
Как только мальчик сдвинулся с места, мутанты бросились к ним. Джейк перемахнул через борт, шлепнулся на платформу и тут же поднялся на ноги; стрелок уже подналег на рычаг — изо всех сил. Револьверы снова лежали в кобурах. Сейчас уже не до стрельбы: надо уносить ноги.
Мерзкие лапы шлепали по металлической платформе. Теперь мальчик держался за пояс стрелка обеими руками, вжавшись лицом ему в поясницу.
Мутанты выбежали на рельсы, их лица были исполнены все того же безумного, отрешенного предвкушения. Стрелок буквально физически ощутил мощный выброс адреналина в кровь. Он качал рукоятку с удвоенной силой — дрезина мчалась по рельсам сквозь тьму. Они врезались в жалкую кучку из четырех или пяти неуклюжих мутантов. Те разлетелись в стороны, точно гнилые бананы, сбитые со ствола.
Все дальше и дальше вперед. В беззвучной, зловещей, стремительной тьме.
Спустя, наверное, целую вечность мальчик все-таки оторвался от спины стрелка и поднял лицо навстречу воздушной струе: ему было страшно, но он все равно хотел знать. Призрачные отблески вспышек от выстрелов все еще плясали у него перед глазами. Он ничего не увидел, кроме кромешной тьмы, и ничего не услышал, кроме рева воды в реке.
— Они отстали, — сказал парнишка и вдруг испугался, что путь сейчас оборвется во тьме и они слетят с рельсов под гибельный грохот дрезины, превращающейся в искореженные обломки. Когда-то он ездил в автомобилях; однажды его отец гнал машину под девяносто миль в час на магистрали Нью-Джерси, и его остановили за превышение скорости. (Полицейский, кстати, не взял двадцатку, которую папа отдал ему вместе с правами, и выписал ему квитанцию на штраф.) Но он в жизни не ездил вот так: вслепую, когда ветер хлещет и ты боишься всего — и того, что сзади, и того, что спереди, — когда шум реки разносится, словно недобрый смех. Смех человека в черном. Руки стрелка были как поршни обезумевшего человека-автомата.
— Они отстали, — неуверенно повторил мальчик. Ветер вырвал слова у него изо рта. — Теперь можно ехать потише. Мы от них оторвались.
Но стрелок его не услышал. Они мчались вперед — в неизвестность и темноту.