— Может быть, — согласился стрелок.
— Там что, кто-то прячется? И он все время был там?
— Я не знаю. Нет, вряд ли.
— Может быть, стоит вернуться. Проверить…
— Нет. Раз ушли, значит, ушли.
— Хорошо, — быстро проговорил Джейк.
Они пошли дальше. Вдоль проезжего тракта громоздились гребни спрессованного песка. Когда стрелок оглянулся, станция уже скрылась из виду. И снова кругом была только пустыня. Одна лишь пустыня.
Три дня миновало с тех пор, как они покинули станцию. Горы стали как будто ближе, но это было обманчивое впечатление. Хотя глаз уже различал, как пустыня впереди поднимается к каменистым предгорьям. Первые голые склоны. Коренная порода, прорвавшаяся сквозь кожу земли в угрюмом, разрушительном триумфе. Чуть повыше ландшафт снова выравнивался, и в первый раз за многие месяцы, если не годы, стрелок увидел зелень — настоящую живую зелень. Траву, карликовые ели, может быть, даже ивы. Их питали ручьи, текущие из ледников на вершинах. Дальше опять начинались голые скалы, вздымающиеся в исполинском, хаотичном великолепии до ослепительных снежных шапок, сияющих белизной. Слева открывалось ущелье, рассекавшее горную твердь, оно вело к другому горному кряжу, поменьше, образованному выветренными утесами из песчаника, к высоким плато и крутым курганам. Над этой дальней грядой дрожала, мешая обзору, серая завеса дождя. Вечером, до того, как заснуть, Джейк еще пару минут посидел, завороженно глядя на всполохи далеких молний, белых и фиолетовых, таких пугающе ярких в прозрачном ночном воздухе.
Мальчик держался прекрасно. Он был вынослив, но самое главное — он умел бороться с усталостью посредством спокойной концентрации воли; — эту его способность стрелок оценил по достоинству. Джейк говорил немного и не задавал никаких вопросов. Не спросил даже про челюсть, которую стрелок непрестанно вертел в руках во время вечернего перекура. У стрелка сложилось впечатление, что их дружба льстит мальчугану. Может быть, даже приводит мальца в восторг. И это его беспокоило. Мальчик не просто так появился у него на пути. Это было подстроено. Пока с тобой идет мальчик, человек в черном держит душу твою у себя в руках — и даже то, что Джейк выдерживает его темп и не замедляет его продвижение, наводило на нехорошие мысли о перспективах зловещих и мрачных.
Они шли вперед и постоянно наталкивались на симметричные кострища, оставленные человеком в черном через равные промежутки, и стрелку каждый раз казалось, что теперь эти кострища свежее. А на третью ночь он увидел вдали слабое мерцание пламени — где-то у первых уступов предгорий. Он столько ждал этого мига, но никакой радости почему-то не было. Ему вдруг вспомнилось одно из присловий Корта: «Остерегайся того, кто прикидывается хромым».