— Можешь шутить, но ты и не представляешь, какими настырными бывают эти мерзкие penopfepbi.
— Ты говорила кому-нибудь, что мы едем во Францию?
— Только мистеру Фергюсону, своему адвокату. Я думаю, в этом нет ничего плохого, как считаешь?
— Если только он не проболтается каким-нибудь репортерам.
— Не проболтается, — с уверенностью кивнула Джессика. — Не такой это человек.
— А какой? Он собирается надавить на Ричи?
Фергюсон удивил Джессику в первый же ее визит в контору. «Уинторп, Уинторп и Джарвис» отказались представлять ее интересы, испытывая неприязнь к бракоразводным делам, и порекомендовали мистера Фергюсона из Королевского суда.
— У него репутация юриста, умеющего урегулировать такие дела, — проинформировал мистер Джарвис.
Низенький, коренастый Фергюсон радикально отличался от мрачного Джарвиса, и не только как юрист. Никаких серых брюк в полоску и черного пиджака. Вместо этого адвокат носил мятый серый костюм, знававший лучшие дни, имел пристрастие к броским галстукам и, по твердому убеждению Джессики, никогда не носил шляпу-котелок.
— Ушлый тип, — усмехнулась леди Мелдон. — Но абсолютно прямой и откровенный. Сказал, что разводов по обоюдному согласию не существует, хотя после войны и пытались провести соответствующую реформу. Политики ни за что не хотят идти на это. Слишком рискованно для стабильности семейной жизни. Поэтому должны быть основания.
— Например, адюльтер.
— Или моральная жестокость, или недопустимое поведение. На самом деле разве это не сродни адюльтеру? Или умопомешательство.
— Ты же говорила, что Ричи ненормальный.
— Так-то оно так, но ни один судья ни на секунду этого не признает. Потом, еще есть такая причина, как оставление супруга.
— Ну вот, ты же его оставила.
— Это не считается, если оставленный не захочет вчинять иск. А он не хочет.
— Есть еще что-нибудь?
— Изнасилование, содомия, скотоложство, — рассмеялась Джессика. — Можешь себе представить старого зануду Джарвиса, произносящего в моем присутствии такие слова?
— Ричи тебе изменял? Нарушал супружескую верность?
— Да.
— Тогда у тебя есть основания.
— Не такие, чтобы я могла их использовать!
Джессика наотрез отказалась представить мистеру Фергюсону какие-либо подробности этого дела.
— Говорят, никогда не лги своему адвокату и своему бухгалтеру. — Делия бросила на подругу быстрый проницательный взгляд.
— Я и не лгу. Просто говорю — да, он нарушал супружескую верность. И — нет, третье лицо я не могу назвать.
— Жаль. Конечно, любой судебный иск с твоей стороны, особенно такой, который может быть оспорен, тотчас выплеснулся бы на страницы газет. Так что если не хочешь видеть чье-то имя в бульварной прессе…