Ключ от башни положили обратно под цветочный горшок. Вот интересно зачем? — подумала Свифт, наклоняясь, чтобы его достать. От кого запирать башню? От Бенедетты? Писательница готова была биться об заклад, что итальянка прекрасно знала, что именно находится в башне, и ее это ни в малейшей степени не интересовало. Или она и впрямь до сих пор считает, что башня опасна?
— Что ж, Беатриче Маласпина, — произнесла Марджори, открывая дверь, — ваше предостережение попало в точку.
«Опасна» — это самое подходящее определение. Не из-за того, что камни рушатся, — рушится многое другое.
У нее не было намерения смотреть на помещение первого этажа — кому охота, чтобы ему столь мощно и драматично напоминали об ужасах войны? Возможно, это не имело того же воздействия на Делию, но она-то, Марджори, пережила лондонский блиц и очень хотела бы его забыть. Точно так же не стала она задерживаться на этаже с Чистилищем. Нет, именно верхний этаж, наполненный светом и красотой, притягивал ее. Миновав последний лестничный марш, она открыла дверь в круглую комнату. Марджори заранее задержала дыхание, боясь, что комната может оказаться не такой волшебной, какой запомнилась.
Свифт медленно обошла окна, всякий раз разглядывая какой-то фрагмент расстилающегося перед ней вида: крупным планом — оливковые рощи, подальше — море, еще дальше — безмолвие убегающих к горизонту волнистых холмов, усеянных сельскими домиками и кипарисами.
Писательница подошла к столу. Там стояла деревянная коробка, и она ее открыла. Краски. Неудивительно — и сама была бы счастлива заниматься здесь живописью, будь она художником. Здесь ли сидела Беатриче Маласпина, когда делала рисунки в найденной ими записной книжке? Независимая, движимая в жизни каким-то собственным замыслом, была ли эта женщина счастлива? В тех зарисовках и в подписях к ним чувствовались вкус, сочность, изобилие, которые позволяли думать, что была.
Потом записная книжка оказалась забыта, потому что Марджори увидела то, что искала, на полу, под стулом. Нечто замеченное ею краешком глаза еще тогда, перед поразительными открытиями, которые припас им фотоальбом. Она села на корточки и вытащила из-под стола маленькую портативную пишущую машинку в футляре на молнии. Некоторое время неподвижно смотрела на нее, потом перенесла на стол. Расстегнула молнию и вытащила машинку. Современная, и, кажется, в превосходном состоянии. Использовалась для писем? Стала бы женщина поколения Беатриче Маласпины печатать письма на машинке? Деловые — пожалуй. Например, своему адвокату. Или кодицилл. Марджори могла бы опробовать машинку, будь здесь бумага. Повинуясь импульсу, Свифт потянула за ручку одного из ящиков стола. Он легко выдвинулся, и внутри оказались целая коробка писчей бумаги, свежая лента для машинки, прямо в целлофановой упаковке, ластик для шрифта и набор карандашей.