— Я не дуюсь.
— Тогда докажите это и улыбнитесь.
Делия отплыла на несколько футов, потом перевернулась на спину и ногой обрушила на него сноп брызг.
Он был прав, думала Делия. В цифрах оказалось не так уж трудно разобраться, хотя лучше бы ей, конечно, обладать сообразительностью Джессики. В конце концов, Воэн даже стала находить цифры не лишенными занимательности, но они по-прежнему не захватывали ее воображения.
— По-моему, дела у него идут прекрасно. — Джессика повернулась к Люциусу.
— Я бы тоже так сказал. Жаль, что мы не его банкиры.
— Должно быть, вы считаете, что я рехнулась, если помышляю все это пустить на ветер, — буркнула Делия.
— Думаю, вы сделаете отца очень несчастным. Для него будет тяжелым потрясением видеть, как его компания переходит в чужие руки.
Фелисити, изысканно-элегантная в белом купальном костюме, профланировала через террасу. Стройна, как всегда, и Воэн была уверена, что даже на девятом месяце ее сестра будет выглядеть потрясающе.
— Делия, как тебе не стыдно! Ты злишься на Тео всякий раз, как он открывает рот. Человек просто старается помочь.
— Да, помочь тебе загрести папины деньги.
— А почему бы и нет? Почему их должны загрести эти отвратительные ханжи?
В том-то и проблема. Умный хитрый старый лис, подумала Воэн. Если бы он сказал, что намерен передать свою собственность на какую-нибудь цель, которой Делия сочувствовала, возможно, душа ее не восставала бы. Но идея набивать карманы ханжей, как выразилась Флика, — ибо Делия была уверена, что поддержка морального здоровья нации начнется и закончится в карманах тех, кто заправляет этой самой лигой, — была ей ненавистна.
Леди Рэдли обворожительно улыбнулась Люциусу:
— Тео сказал, что вы банкир. Объясните Делии, как глупо и эгоистично она себя ведет.
— Я взял себе за правило никогда не вмешиваться в семейные споры.
— Ха, погодите, когда женитесь на Эльфриде. Вы хоть немного представляете, что это за семейка?
— Фелисити, замолчи, — оборвала сестру Воэн. — Оденься, скоро ленч.
— Снова паста, — вздохнула та. — Убийственно для фигуры.
Делия нагрузила свою тарелку с верхом. Родственница пребывала в ворчливом расположении духа и, несмотря на предостерегающие взгляды мужа, пытающегося намекнуть ей, что за столом присутствуют посторонние, намеревалась во что бы то ни стало донести свою мысль.
— Честное слово, вы с Джессикой такие трудные. Взять хоть этот треклятый развод. Ну что ты такая упертая, Джессика? Для карьеры Тео совсем не полезно быть замешанным в эту историю, люди начинают коситься, особенно учитывая, что Ричи — герой войны и всеобщий любимец. Тео говорит, премьер-министру это не понравится.