— Честно говоря, нет.
— Но ведь прошло более десяти лет. И тогда была война.
— Была война, — согласился он. — Но даже и в этом случае…
— Тебе не кажется, что пора уже похоронить этого призрака?
— Как?
— Не цепляясь за него. В мире случаются войны. Случаются и такие вот вещи. А родители не помогли тебе — просто вычеркнули проблему из своего сознания и никогда об этом не заговаривают.
— Напротив, меньше всего я хотел бы, чтобы они об этом говорили.
— Ты ходил к доктору Мортону, но он не помог.
— Да, ходил. Нет, не помог.
Причиной чего могло стать, подумал Люциус, то, что он не рассказал доктору всей правды. Уайлд никогда никому не рассказывал всей правды об этом деле, даже Миффи, хотя не удивился бы, если бы она о многом сама догадалась.
— Доктор Мортон всегда был дураком. Твоя мать на него не нарадуется; она никогда не была большим знатоком по части характеров или профессиональной компетенции. Она так и не поняла, что блестящая медная табличка и проседь в волосах сами по себе гроша ломаного не стоят.
— Ну, так как? — Люциус подался вперед, уронив руки между коленей. Банкир посмотрел на свои начищенные до блеска черные оксфордские туфли… как же он ненавидел начищенные до блеска туфли на шнуровке!
— Следует ли тебе ехать, по моему мнению? Все эти «следует» не моя стихия, Люциус, ты это знаешь. Не спрашивал отца, известно ли ему что-нибудь об этой усопшей даме?
— Нет.
— И не намерен спрашивать. Очень мудро. Малейший намек на наследство — и он захочет его отобрать.
— Я спрашивал Долорес, не слыхала ли она что-нибудь о Беатриче Маласпине. — Долорес была сотрудницей в фирме его отца, проработала там более тридцати лет и знала все секреты фирмы и ее партнеров. — Но ничего не вытянул. Она сказала, это имя ей ничего не говорит.
— Ты ведь все равно поедешь в Италию. Ты пришел ко мне не за советом.
— В общем-то нет. Вначале я подумал, что адвокаты меня с кем-то спутали, — но нет, все верно, до последней мелочи: кто я такой, где жил и работал…
— И они наотрез отказались поведать тебе о Беатриче Маласпине?
— Черта с два из них что-нибудь вытянешь! Просто твердят, что действуют согласно инструкциям из Италии, вот и все. Я спрашивал, дожила ли Беатриче Маласпина до старости. Вдруг она оказалась бы моей современницей, кто знает?
— И?..
— Заверили меня, что она дожила до весьма почтенного возраста. Это все, на что законники расщедрились.
— Естественно, ты предположил, что придешь и расспросишь одну старую развалину о другой.
— Быть может, дедушка ее знал? Вот о чем я подумал.
— Я уже сказала: никогда не была знакома с Беатриче Маласпиной.