— Это напоминает что-то из братьев Гримм. — Она отошла от Джессики, обходя башню в поисках входа. Ей вспомнилась сказка «Рапунцель», и Воэн была почему-то разочарована, когда подошла к прочной двери. Впрочем, лишь затем, чтобы обнаружить, что она заперта на цепь и висячий замок. В петлю цепи была продета бумажка с выцветшими красными буквами: «Pericoloso».
— «Опасно», — перевела Воэн. — О черт! Осыпающаяся кладка, я полагаю.
Должно быть, Бенедетта увидела их у башни, потому что ее приземистая фигура показалась в дверях и прислуга проворно выскочила из дома, устремляясь к ним. Служанка что-то неодобрительно выкрикивала, недвусмысленно грозя пальцем.
— Она пытается сообщить, что башня недоступна для посещения? — спросила Джессика.
— Мы и сами это видим, — резюмировала Марджори. Делия внимательно слушала извергаемый Бенедеттой поток слов.
— По-моему, она спрашивает, видели ли мы гостиную. — Воэн отрицательно покачала головой, и Бенедетта, схватив ее под руку, повлекла обратно в дом.
— Ессо![18] — провозгласила итальянка, распахивая дверь в главную комнату дома. Ставни были закрыты, но вместо того чтобы их открыть, она включила свет.
— Я была права, это гостиная. Господи, вы только посмотрите на потолок! — Делия повернулась к Бенедетте и сделала жест в сторону прикрытых ставнями окон, но та лишь качала головой, бормоча что-то неодобрительное. Потом все же смягчилась и подошла к высоким окнам, скорее похожим на стеклянные двери, чтобы открыть ставни на двух из них, — как оказалось, на тех, что выходили на сводчатую террасу. Джордж кинулся ей помогать.
Даже при распахнутых ставнях в комнате было сумрачно, но теперь стало возможно рассмотреть сводчатый потолок глубокого синего цвета, усеянный звездами.
— Как красиво, — благоговейно произнесла Делия, задирая голову, чтобы получше рассмотреть. Потом обвела глазами комнату. Она ожидала найти в гостиной тяжелую и темную дубовую мебель и была удивлена, увидев светлую облицовку стен и современную меблировку. — А мебель будто из журналов.
— Очень удобно. — Джессика упала на обширный диван.
Бенедетта, судя по всему, довольная их явным восхищением, разразилась потоком слов, из которого певица поняла, что комната полностью являлась детищем самой Беатриче Маласпины. Итальянка с гордостью указывала на тянущийся вдоль стен бордюр из человеческих фигур, выписанных на высоте плеча. Подойдя поближе и приглядевшись, Воэн увидела, что фигурки одеты в средневековые костюмы.
— Роспись явно не старая, — заметила Марджори. — Старинная по духу, но современная по исполнению. А какая разнообразная; глядите, этот мужчина изображен почти сюрреалистически, а это бедное создание настолько искажено в духе кубизма, что невозможно определить, мужчина это или женщина. Кроме того, работа не закончена — смотрите, вот очертания нескольких фигур, которые не были дописаны. Как жаль, что мы не можем рассмотреть их как следует — эта часть комнаты очень плохо освещена.