Певица шла дальше, не замечая ничего вокруг, пока вдруг с изумлением не наткнулась на Марджори, сидящую на маленьком, свободном от растительности месте, окруженном густыми деревьями.
— Взгляните. Это храм. — Свифт поднялась с того места, где сидела, и это оказались низкие ступени, окружающие цоколь круглого строения и ведущие к трем простым обветшалым колоннам, которые поддерживали купол. — Храм любви.
Черт бы побрал эту женщину! Надо было ей здесь оказаться, когда Делии хотелось побыть одной!
— Почему именно любви? Не слишком ли фантастическая версия?
— Загляните под купол, — с обидой возразила Марджори. — Краска потускнела, но можно разглядеть Венеру и Марса. Если на храме изображена Венера — значит, он посвящен ей. Стало быть, храм любви.
— Почему же не храм войны, коль скоро там Марс?
— Я всегда предпочту любовь войне, а вы нет? А Марс, конечно, был законченный безумец; кому пришло бы в голову возводить в этом саду храм в его честь? Ладно, поскольку вас тяготит мое общество, я удаляюсь.
Марс. Законченный безумец Марс. Брат Делии Босуэлл, вероятно, родился под знаком Марса. Покраснеть от ярости… Красный — цвет войны… Красный — цвет крови. Она вспомнила, как Босуэлл в 1939 году был воодушевлен перспективой близкой войны.
— Испания была только разминкой, а это — то, что надо. Теперь мы повеселимся!
«Повеселимся!» Лишь человек с извращенным умом и больной душой — если таковая у Босуэлла вообще имелась — мог так жаждать войны. А когда война началась и он облачился в офицерскую форму, то оказался в своей стихии.
— Люблю убивать, — бросил как-то он.
Еще одно яркое воспоминание пришло на ум. Воскресный ленч. Ее, еще маленькую, отпустили вниз из детской поесть за одним столом со старшими. Она с недетской серьезностью смотрит на сидящую по другую сторону блестящего стола мать, молчаливую и погруженную в себя.
— Почему брата зовут Босуэлл? Странное имя.
Как ни была она мала, но почувствовала внезапно нависшую в комнате напряженность. Наконец, довольно неестественным, выспренным тоном, мать ответила:
— Это моя девичья фамилия, Делия. Поскольку это также и мужское имя, я… мы… решили дать его твоему брату. А теперь ешь свои овощи, и я не хочу больше слышать от тебя ни одного слова.
Еще одна сцена, в конце летних каникул. Няня сидит, удобно устроившись перед камином, — штопая что-то.
— Босуэлл скоро уезжает обратно в школу. Ты будешь по нему скучать?
— Не буду. Я его ненавижу! Хорошо бы он уехал навсегда!
Эта вспышка привела к тому, что ей вымыли рот с мылом, на ужин она получила только хлеб и воду, а спать ее отправили на час раньше.