- Значить Нессельроде дурной советчик? - в голосе императора не было гнева, но звучала явная обида за своего канцлера.
- Нессельроде уперся носом в идею умиротворения Европы и не желает или не может видеть иного варианта сосуществования с нею, хотя вся история общения России с ней упрямо доказывает ошибочность взглядов господина канцлера. Сколько мы им добра сделали: Наполеона разбили, Венгрию привели к порядку, а они плюнули на нас и сейчас стоят против России единым фронтом, как пуговицы на парадном мундире, в два ряда.
От чего французы и англичане выставили против нас всего 60 тысяч человек, тогда как сам Буанопарт пригнал против нас 600 тысяч, и этого оказалось мало. Выходит, заранее знали, сволочи, что большую часть наших войск оттянут на себя австрийцы с пруссаками. Ох, знали, государь. Вот тебе и взаимопонимание среди монархов. С Европой конечно надо жить мирно, но при этом блюсти с ней свой интерес, всегда ставить свои нужды выше нужд чужих, а мы это делаем так редко, что по пальцам можно пересчитать.
Николай ничего не возразил Ардатову, поскольку веских аргументов в пользу позиции любимого им Нессельроде не было. Поерзав на жестком стуле, он вздохнул и, глядя в глаза собеседнику, спросил:
- Как я понял из твоих речей, ради исправления положения, ты будешь настаивать на отставке Нессельроде?
- Желательно да, но если он тебе так дорог, государь, пусть остается канцлером, но без права вмешательства в военные и иностранные дела на время войны. Иного решения, Ваше величество, я не вижу. Да и его не может быть. Если ты согласен с моими словами, то я готов изложить тебе свой план, если нет, то позволь откланяться. Слово за тобой.
- Ты ставишь меня перед не легким выбором, Мишель. Где гарантии того, что твои советы окажутся лучшими, чем советы Нессельроде?
- Никаких гарантий государь, кроме моего слова и моей решимости биться с врагом до победного конца.
- А будет ли она победа, посмотри, какая силища против нас собралась?
- Будет государь, если постараться, конечно, да с умом.
- Не боишься врага, Мишель?
- Не бояться только дураки, государь. А в нашем деле нужен расчет и быстрое исполнение, ибо нет таких армий, которых нельзя было бы разбить.
- Суворов так говорил?
- Нет, Александр Македонский - пошутил граф. Но император не понял его шутки.
- Вон куда тебя занесло. Ну, будь, по-твоему. Господин канцлер не будет принимать участие в решении ни военных, ни дипломатических вопросов касающихся этой войны. Ну, излагай, слушаю - сказал царь, приняв нелегкое для себя решение.