В день проведения родео в маленьком жарком городке где-то посреди Оклахомы Дайэмонд Фелтс сидел в металлическом загоне, очень далеко от той полоски земли в Вайоминге, которую он называл своим домом, на спине быка под номером восемьдесят два — пятнистой громадины породы «брахма» с обвислой кожей, — обозначенного в программке под кличкой Поцелуйчик. Духота предвещала непогоду. Дайэмонд сидел, свесив таз на одну сторону, уперев стопы в ограду загона, чтобы Поцелуйчик не укусил его за ногу и чтобы в случае, если бык начнет брыкаться, можно было быстро перескочить через ограду. Приближался момент выхода на арену, и Дайэмонд с силой похлопал себя по лицу, отчего на щеках розами выступил адреналин. Он глянул вниз на своих помощников, удерживающих быка, и сказал:
— Ну, пора.
Рито, с блестящей от пота шеей, зацепил металлическим крюком свободный конец веревки, предельно осторожно протянул ее под животом быка и туго затянул, взобравшись на стенку загона.
— Да, зверюга что надо, — сказал он. — Устроит тебе показательные.
Дайэмонд взял конец веревки и дважды обмотал ее вокруг ладони, пропустив между средним и указательным пальцами, а сверху натянул натертую канифолью перчатку. Излишек веревки он разложил на спине быка и свернул петлями, но что-то ему показалось не так — веревка ерзала вокруг руки. Он размотал ее, снял перчатку и начал все сначала, на этот раз затягивая чуть туже, а тем временем закончил выступление очередной ковбой, и на арену выскочил клоун[2] с розовой хлопушкой. Разноцветный блестящий залп заглушило глухое ворчание грома, предвестника надвигающейся из Техаса южной грозы.
Вечерние представления несли в себе свой жаркий заряд: блеск, шум, парад длинноногих девушек-ковбоев в кожаных штанах с блестящей бахромой, прожектор, слепящий участников соревнования и возбужденных зрителей. Сегодняшний вечер уже близился к концу, шла последняя часть программы — бул-райдинг[3], и следующая очередь — Дайэмонда. Бык под ним задышал, задвигался беспокойно. Чья-то крепкая рука опустилась ему на правое плечо, придержала его, не давая упасть. Дайэмонд и сам не знал почему, но этот анонимный жест придал ему уверенности, заглушил постоянную тревогу. Как часто бывает на родео, именно в этот момент ему и нужна была подобная мелочь — стимул, на крыльях которого он пронесется через краткое выступление.
В первом кругу Дайэмонду достался известный ему бык, и он сумел заставить животное здорово брыкаться. Уже несколько недель дела его шли неважно, он был напряжен, как натянутый провод, но сегодня удача стала понемногу возвращаться. Ковбой буквально слетел с быка, чем заслужил всплеск аплодисментов, быстро, впрочем, угасший; зрители не хуже него самого знали, что даже если бы он вспыхнул огнем или запел оперную арию, после свистка это уже не имело никакого значения.