10 декабря стал поворотным днем, той начальной точкой отсчета, с которой началась практическая подготовка к вторжению в Афганистан.
В ТуркВО был отдан приказ отмобилизовать армию и привести ее в состояние полной боевой готовности. Срок исполнения — 10 дней. В прилегающих к границе военных округах был объявлен сбор. Для Туркестанского и Среднеазиатского военных округов это было самое крупное мобилизационное развертывание за весь послевоенный период. По повесткам к военкоматам сходились толпы мужчин. За многими резервистами приезжали среди ночи и увозили на сборный пункт. Так в течение нескольких дней было призвано из запаса, одето, вооружено и посажено на технику более 50 тысяч солдат, сержантов и офицеров.>2 Они завели находящуюся в резерве на военных складах законсервированную боевую технику и на ней стали подтягиваться к самой границе.
За считанные дни было развернуто и доукомплектовано до полного штата четыре мотострелковые дивизии, артиллерийская бригада, части связи, инженерных войск, тыловые части и учреждения. Штаб создаваемой 40-й армии находился в Термезе.
Вечером 12 декабря, когда уже полным ходом шла мобилизация, в Кремле собрались четверо главных руководителей страны: генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев, председатель КГБ Андропов, министр обороны Устинов и министр иностранных дел Громыко. Облеченные высшей, почти никем не контролируемой властью, они рассматривали вопрос о положении в Афганистане. Более умеренную позицию занимали Брежнев и Устинов, двое других придерживались жесткого курса, причем наиболее решительно был настроен Андропов, и именно он активно склонял к военному решению остальных.>2 Обсуждение длилось недолго. Четверка быстро пришла к согласию между собой и подписала секретный документ с коротким содержанием и туманным названием «К положению в „А“». 8 Это и было окончательное решение о вводе войск.
Резервисты, которые составляли основной костяк спешно создаваемой 40-й армии, по закону могли находиться «под ружьем» не более трех месяцев. Среди них было много тучных и неповоротливых, далеко не молодых солдат: многим за сорок лет, а некоторым даже почти пятьдесят. Подавляющее их большинство мало что умело делать, они с неохотой подчинялись командам и только и думали, как бы побыстрее вернуться домой к семьям. Заниматься с резервистами было тяжелым испытанием для кадровых офицеров, привыкших к железной дисциплине и беспрекословному повиновению.
Сюда, на замену резервистам, уже с первого дня общей мобилизации стали подтягивать регулярные войска.