– Учебная! Не взорвется!
Тут его взгляд упал на Беляева, и полковник застыл с гранатой в руках. Потом он машинально спрятал гранату в карман и тихо спросил:
– Что с вами, Борис Нодарьевич?
Все повернулись туда же, куда с напряжением всматривался полковник. По залу прокатилось дружное «Ух ты!!!». И.о. премьера Гурий Айдар перекрестился, причем на католический манер – слева направо, а известная писательница Елизавета Савроскина сначала истерично захохотала, а потом навзрыд заплакала. Перед взорами участников заседания предстал генсек, который сидел без шлема. Его красивые густые волосы взмокли и прилипли к черепу, обнажив два абсолютно разных по размеру и цвету уха.
Первым оправился от шока Евгений Иванович Скорочкин.
– Чего уставились? – грозно двинулся он на соратников. – Это послеоперационный эффект! Через неделю все будет нормально – так ведь, товарищ Цапля? – неожиданно обратился он к полковнику.
Тот кивнул и отрубил по-военному:
– Так точно!!!
– Я надеюсь на вашу тактичность, товарищи! – продолжил Скорочкин. – Борис Нодарьевич – это наша судьба, это судьба нашей страны и нашего народа! – патетически заключил он. – Не играйте с судьбой! Не спугните ее! Я предлагаю прямо сейчас принять решение по поводу Дьякова, – настырно продолжил Скорочкин. – Граната гранатой, а интересы народа превыше всего. Вы согласны, Борис Нодарьевич?
Беляев вяло махнул рукой, давая понять, что возражений не имеет. И только угрюмый академик буркнул себе под нос:
– Ну как так можно?! Где совесть у людей? Если так дальше пойдет, то скоро будут должностями первых секретарей обкомов торговать. Мерзость какая…
…Леру Старосельскую увели в соседнюю комнату практически сразу же, как только Цапля бросился обезвреживать гранату. Курский вместе с Дьяковым пытались вытащить из нее какие-то объяснения, но Лера до белизны сжимала губы и молчала. Лишь иногда она кривила рот в презрительной усмешке и произносила:
– Жалко, что она не взорвалась…
– Лера! – тряс ее за плечи Дьяков. – Ты понимаешь, что тебя ждет тюрьма. Ты совершила преступление. Это уже не шутки! Все!
– Пускай! – цедила сквозь зубы Лера. – Я готова идти на расстрел за свои идеалы! Пусть эти сатрапы меня расстреляют!
– Вас, мадам, не расстреляют, – ехидно возразил Курский. – Вас отправят в обычную женскую колонию лет на десять. И вы выйдете оттуда глубокой, никому не нужной старухой. И о вашем, так сказать, подвиге никто не вспомнит. Напротив, мы постараемся выдать вас за обезумевшую от личного одиночества бабу, за психопатку. В СССР, как вы, вероятно, знаете, есть большой опыт по этой части. А теперь скажите-ка, мадам, кто вас надоумил совершить это преступление? Не сами же вы это придумали… Где гранату взяли? А?