– Вот как? – удивился тот. – Такая осведомленность только усиливает мое желание предложить вам сделку. Но позвольте сначала несколько слов о себе…
– Можете не трудиться, – перебил его Каленин. – Про Бухенвальд и про то, что вы изменили внешность, мне известно. Кстати, надеюсь, вы в розыске?
– Именно по этому вопросу я хотел бы с вами поговорить… Нет. Я не в розыске. Ну кто, скажите, сейчас помнит, что был такой Вилли Штерман? Да никто! Уже сорок лет я живу под другим именем. Большую часть своей жизни! А скоро меня не станет в прямом, физическом смысле. Я умру в своей Боливии… Видите, я даже не скрываю, где меня могли бы найти все желающие! Но не ищут! А если бы и искали, то теперь в этом нет никакой нужды. Дело в том, что мне осталось жить пару месяцев. Ну три от силы. Рак легких в неоперабельной стадии. Я закурю, с вашего позволения…
Немец достал из плаща мешочек с табаком и трубку, специальной лопаточкой набил ее и закурил, пуская кольца ароматного дыма.
– Как же вы – с раком-то?… – недоуменно спросил Каленин, кивая на облако дыма.
– А как раз при четвертой стадии этой болезни можно все. Это раньше нельзя, когда еще есть шанс. А когда шанса нет – надо позволять себе приятные мелочи вроде хорошего табака и рюмки шнапса. Так вот, мистер Каленин, я хочу приобрести у вас право на жизнь после смерти. Нет-нет! Не на вечную жизнь. Вечная жизнь мне не светит. Я страшный грешник. Я прошу полгода. Ну максимум год после смерти…
– Что-что? – недоуменно переспросил Каленин. – Жизнь после смерти? На полгода?
На секунду ему показалось, что он либо ослышался, либо что-то не так понял, что произошел какой-то сбой в его знаниях немецкого языка.
– Ну да. Мы с вами возьмем и вместе напишем одну страничку истории, которая позволит мне спокойно отправиться в мир иной. Я буду осознавать, что, находясь на том свете, продолжаю преследовать одного своего врага.
– Послушайте, перестаньте говорить загадками! Объясните толком, зачем вы меня позвали и чего хотите.
– Сейчас я подойду к самому главному. К сути моей просьбы. Я хочу, чтобы архив моего брата оказался у вас.
– ???
– Ну не смотрите на меня так, будто я предлагаю вам ядовитую змею. Я предлагаю вам уникальную вещь! Ей нет цены. Ведь у справедливости нет цены, правда?
– В ваших устах слова про справедливость выглядят особенно цинично.
Немец улыбнулся своей фирменной семейной улыбкой и согласно кивнул, от чего редкие волосы также послушно кивнули:
– Согласен! Я вовсе не намерен себя отделять от тех, кто в сорок пятом прибег к услугам моего брата. Поздно уже… И потом, я не раскаиваюсь!