Беляев шумно поднялся и краем глаза увидел, как из темного угла шмыгнул за дверь просидевший весь вечер молча Березовский.
– Это он про какого Ильича – про Брежнева, что ли? – нервно спросил он, обращаясь к главному режиссеру.
Тот неопределенно дернул плечами:
– Я, видите ли, за эту фигню не голосовал! Позорный текст! Как новый вождь, так надо непременно ему навечно присягнуть! Они и Горбачеву такое письмо писали. А до этого Андропову. Только Константину Устиновичу не успели. Написали, а он на следующий день преставился…
– Ну и когда же у нас ближайший пленум? – грозно обратился Беляев к Скорочкину. – Когда снимать меня будете?
– Да что вы? – покраснел тот. – Какие пленумы? Мы же договорились больше пленумов не проводить…
– Ну да, точно! Если что, вы и без всякого пленума… Знаю я вас!..
Уже неделю Каленин был обладателем архива доктора Шевалье. За это время не случилось ровно ничего такого, что могло бы заслуживать внимания. Каленин жил на берегу Рейна, в престижном пригородном районе немецкой столицы, в небольшом, но очень уютном доме, отличительной особенностью которого была одна из наружных стен, полностью выполненная из стекла. Эта стена выходила на реку, и Каленину казалось, что когда он сидит в кресле, любуясь вечерними огнями проплывающих мимо судов, то все, кто находится на этих баржах, маленьких пассажирских трамвайчиках или многопалубных туристических лайнерах, разглядывают его, одиноко созерцающего жизнь из-за прозрачной стены, и завидуют его спокойствию и уютной сосредоточенности.
А позавидовать было чему! Когда Каленин вместе с Куприным впервые пересек порог этого жилища, то не смог сдержать эмоций. Дом был двухэтажный, очень просто обставленный, но все в нем было сделано так ладно и с таким вкусом, что, казалось, нет такой мельчайшей детали, над которой не потрудились бы и не определили ей достойное место.
Каленин вспомнил огромный и неуклюжий дом профессора Якобсена и сделал про себя вывод, что этот выигрывает буквально во всем.
Он, правда, не сразу понял, для чего Куприн его привез сюда и зачем водит по всем закоулкам. Он ждал момента, когда тот скажет: «Ну вот, осмотрели мы с вами дом, а теперь пойдем во двор. Там есть маленькая конура для охраны, и вас там ждет крошечная комната, за которую придется платить всего сто марок в месяц!» Вместо этого Куприн закончил экскурсию и хлопнул Беркаса по ладони, в которую ловко вложил связку ключей. Он стал прощаться, ссылаясь на неотложные дела.
Только тут Беркас с нарастающим удивлением спросил: