Он стиснул зубы в беззвучном отказе. Она попыталась снова, но он отдернул голову, разбрызгав жидкость.
— Ты должен это выпить, — сказала она. — Это поможет сбить жар.
Он снова посмотрел на нее страдальческим, взглядом.
Ее голос. Он реагировал на ее голос. Она не знала, за кого он ее принимает, но на ее голос он реагировал... Говоря какие-то успокаивающие слова, она снова попыталась заставить его выпить лекарство. Он стиснул зубы и оттолкнул ее руку.
Ей пришел в голову единственный способ заставить его выпить лекарство. Набрав в рот горьковато-сладкой жидкости, она нежно погладила его лицо и прижалась губами к его губам. Он немедленно раскрыл губы, и она перелила лекарство ему в рот. Он сразу же проглотил жидкость и, схватив ее за запястье, пристально поглядел на нее. Она набрала в рот следующую порцию и проделала то же самое, потом еще и еще, пока не решила, что этого достаточно.
Этот способ, такой интимный, разбудил в ней странное чувство: он принадлежит ей, и она не позволит ему умереть.
В течение ночи она несколько раз давала ему воду и лекарство тем же способом — с помощью поцелуев.
Наконец он, измученный, снова улегся на подушку.
Она прижалась щекой к его груди, чтобы послушать биение сердца, но тут же заснула.
Она проснулась несколько часов спустя в холодной предрассветной мгле, дрожа от холода. Щека у нее была мокрая. Неужели она плакала во сне?
Но это были не слезы, а пот. Слава Богу, жар у него прошел. Она натянула на него одеяло и подоткнула вокруг, чтобы он не замерз.
Измученная сверх всякой меры, она снова заснула, прижавшись к его телу, так и не отобрав у него свою руку, которую он продолжал крепко держать во сне.
Как и предыдущим утром, она проснулась в объятиях незнакомого мужчины.
Надо бы ей отодвинуться.
Но она не могла заставить себя пошевелиться.
Дыхание его было равномерным, ритмичным. Он крепко спал. Она лежала тихо, стараясь не побеспокоить его, глаза ее были закрыты: она смаковала ощущение прижавшегося к ней большого мужского тела.
Это вам не утренние мечты. Это было гораздо лучше...
Ее теплая, толстая, целомудренная ночная сорочка задралась до талии, и голые бедра плотно прижались к его обнаженному телу.
Его согнутое колено лежало между ее бедрами, плотно прикасаясь к треугольничку между ногами. При каждом дыхании колено чуть-чуть шевелилось и слегка терлось об нее.
Сама того не сознавая, она стала в ответ прижиматься к нему, прогибая спину. Это вызвало дрожь во всем ее теле, мощную волну чувств, которая...
— Мэдди, когда мы будем завтракать? — раздался сверху голос.