Рэймси и Эйфрикян стали само внимание.
— Вопрос касался мистера Бэйнса, — продолжил Тагоми.
Подчиненные кивнули.
— В результате непостижимого и мудрого действия дао ответом на заданный вопрос явилась гексаграмма сорок шесть, «Шэн», «Подъем», в частности, с шестеркой на первом месте и девяткой на втором. Гексаграмма в общем благоприятная.
Вопрос, который он задал, был таков: «Успешными ли будут переговоры с мистером Бэйнсом?» И девятка на втором месте заверила его в том, что так оно и произойдет.
— Касательно девятки на втором месте, — продолжил Тагоми, — книга говорит:
Сильная черта на втором месте.
Будь правдивым, и тогда это будет благоприятствовать приношению незначительной жертвы.
Хулы не будет.
Так что, судя по всему, мистер Бэйнс удовлетворится любым даром от Промышленных Миссий, преподнесенным ему мистером Тагоми. Однако, задавая вопрос, мистер Тагоми, оказывается, имел в виду гораздо более глубокую мысль, суть которой он понял лишь позже. Но, как это бывало обычно, Оракул сразу постиг тайную суть вопроса и, отвечая на простой вопрос, дал ответ и на скрытый.
— Как мы знаем, — продолжал Тагоми, — мистер Бэйнс везет с собой материалы, имеющие отношение к новым технологиям литья под давлением, разработанным в Швеции. Если нам удастся подписать контракт с его фирмой, то, без сомнения, мы сможем заменить многие и всегда недостающие металлы на пластики…
Уже долгие годы тихоокеанцы пытались получить от Рейха технологии производства синтетических материалов. Но гигантские химические концерны Германии, к примеру «И. Г. Фарбен», пресекали все возможные попытки такого рода, создав мировую монополию на производство некоторых типов пластмасс, в особенности полиэстеров. И в результате уровень промышленности Рейха опережал уровень Тихоокеании лет на десять. Космические ракеты, стартующие с европейского космодрома в Фестуне, были сделаны в основном из высокопрочных пластиков, легких и в то же время настолько прочных, что выдерживали даже удары метеоритов. А у тихоокеанцев ничего подобного не было, и использовать им приходилось естественные материалы. Даже дерево. Ну, разумеется, и повсеместно распространенную металлокерамику. Тагоми поморщился, едва об этом подумал: на торговых ярмарках он видел последние разработки германцев… чего стоит хотя бы новый, совершенно синтетический автомобиль D.S.S. — Der Schnelle Spuk, «Летящий Призрак»… то есть, вот именно, стоил-то он сущие пустяки — всего лишь шесть сотен тихоокеанских долларов…
А вот тот тайный смысл, который, как и суть вопроса, он не мог довести до сведения буратин, околачивающихся вокруг Промышленных Миссий… Он касался совершенно иного аспекта деятельности мистера Бэйнса — аспекта, о котором стало известно благодаря шифровке, посланной по кабелю из Токио. Ну, прежде всего, подобные шифрованные сообщения были редки и касались, разумеется, не производственных проблем. Кроме того, сам код представлял собой род метафоры, практически использовал поэтические аллюзии, справиться с которыми господам из Рейха было во сто крат сложнее, нежели с какой угодно обыкновенной шифровкой — такие они расшифровывали и читали мгновенно. И несомненно, в послании имелся в виду именно Рейх, а не какие-либо группировки, соперничающие на Островах Родины. Ключевая фраза сообщения: «Он пьет молоко с пенкой» — отсылала к «Пинафору», к весьма жутковатой песне, остальные слова которой вполне раскрывали смысл сообщения. «Вещи редко есть то, чем кажутся, — пенка часто похожа на сливки». И Оракул