Они превращают смерть в жизнь. Возвращают к жизни трупы. Прошлое преобразуют в будущее.
«Кто ты? — спросил он у серебряного треугольничка. — Ты темный инь или блистающий ян?» Кусочек серебра лежал у него на ладони, блик плясал на нем и ослеплял Тагоми, который сощурился и видел лишь игру света.
Тело инь, душа ян. Металл и огонь объединились. Внутреннее и внешнее сделалось одним и… лежало у Тагоми на ладони.
Из каких миров он говорит сейчас? Где его пространство? Оно уходит вверх, несомненно. К небесам. Из какого оно времени? Из вечно переменчивого времени дыхания и света. Да, эта вещь приковала его дух своим огнем. Она проявила свой дух: свет. И приковала к себе внимание — от нее глаз отвести невозможно. Загипнотизировала, по собственной воле от нее оторваться уже нельзя.
«Так заговори же, заговори со мной, — попросил Тагоми. — Ты меня заполучила, да. Но я хочу услышать твой голос изнутри слепящего, чистого и белого света. Такой голос, о каком можно прочитать лишь в „Бардо Тодол“, в „Тибетской книге мертвых“. Мне не надо ждать смерти, потому что душе моей уже теперь необходимо новое пристанище. И не нужны мне их жуткие божества — обойдусь пока без них и без тусклого, дымного света тоже. И без сливающихся воедино любовных пар. Пусть будет только белый огонь. Я готов глядеть на него без страха. Видишь, я не отвожу глаз.
Я чувствую, как горячий ветер кармы лечит мою душу, зовет меня за собой. Но я — остаюсь. Я был готов к этому: мне нельзя убежать от чистого белого огня, потому что иначе я вновь войду в цикл рождения и смертей и никогда не узнаю свободы. Не достигну освобождения. Покрывало Майи снова опустится на меня, если я…»
Свет померк.
В ладони Тагоми лежал лишь тусклый металлический треугольник. Чья-то тень отрезала от него солнце. Тагоми поднял взгляд.
Рядом со скамейкой стоял высокий полицейский и улыбался.
— Что? — переспросил Тагоми, вздрогнув.
— Да я просто глядел, как вы с этой головоломкой возитесь. — Полицейский снова улыбнулся и двинулся дальше по дорожке.
— Головоломка, — машинально повторил Тагоми. — Это не головоломка.
— Что, разве это не одна из тех штуковин, которые надо разобрать на детальки? У моего парня их целая куча. Некоторые очень сложные. — Полицейский удивленно покачал головой и ушел.
«Все испорчено, — подумал Тагоми. — Я утратил свой шанс нирваны. Вывалился на полпути. И все этот белый варвар, неандерталец. Этот американский недоумок решил, что я развлекаюсь с головоломкой».
Он поднялся со скамейки и сделал несколько тяжелых шагов. Надо успокоиться, раз уж в голову лезут совершенно несвойственные мне расовые предрассудки, на которые ловятся только люди из низших классов.