«Это все тот же опыт „Книги мертвых“, — решил Тагоми. — Жаркие ветры занесли меня бог весть куда. Это видение — но какое? Выдержит ли его душа? Да, „Книга мертвых“ сообщает нам, что после смерти мы на своем пути встретим многих, кто окажется нам враждебен. И каждый останется в одиночестве. Каждому придется выбираться в одиночку. Жуткое путешествие, приносящее одни только страдания. В надежде на успех. Деморализация, заблуждения, галлюцинации».
Он отскочил от стойки, кинулся к выходу. Двери хлопнули за ним, он снова стоял на тротуаре.
«Где я? Я выкинут из моего мира, из моего пространства и времени.
Меня дезориентировал серебряный треугольник. Я повел себя не так, как обычно веду себя по утрам, и вот — я здесь. Вот и все, чего мне удалось добиться сегодня. Я здесь, то есть — нигде. Урок на будущее. Стараться уйти от себя, от своих привычек, привязанностей, и вот что в результате. Где же оно, внутреннее руководство? Его не существует».
Это какой-то гипноз. Внимание к окружающему ослаблено, оттого мир погружается в сумерки, выталкивает из себя какую-то архаичную составленность. Он перестает быть миром живых существ, становится миром архетипов, заполняется бессознательным. Я не по городу хожу, по своему подсознанию. Типичный случай сомнамбулизма, вызванного самогипнозом. Немедленно прекратить это блуждание среди теней, немедленно восстановить концентрацию, вернуться к собственному „я“».
Он пошарил в карманах, желая достать серебряный треугольник. Пусто. Пропал. Остался в парке. Да, там же и его портфель. Катастрофа.
Застонав, он опрометью кинулся в парк, к лавочке.
Дюжина пьянчуг с изумлением глядела на то, как он неумело бежал по дорожке. Вот она, скамейка. А вот рядом с ней так и стоит портфель. Да, но где же треугольничек? Тагоми стал искать. Вот же он — лежит в траве. Он его туда, верно, в злобе кинул.
Тагоми сел на лавочку и перевел дух.
«Снова внимательно вгляжусь в треугольник, — сказал он себе, едва перевел дыхание. — Старательно изучай его и считай. До десяти хотя бы, но вслух».
«Сны наяву, что за глупость, — подумал он. — И к чему это привело? Вовсе не вернуло меня в состояние детской неги и чистоты, вытолкнуло на поверхность самые муторные воспоминания взросления. Совсем не то, к чему стремился.
Но виноват я сам. Не мистер Чилдэн, не его мастера. Силой понимание не приведешь, уж это можно было понять».
Он медленно просчитал вслух и резко вскочил на ноги.
— Что за проклятая тупость!
Туман рассеивается?
Он огляделся. Да, кажется, мир вокруг него начал проясняться. Тут только Тагоми оценил выражение апостола Павла о том, что теперь мы видим словно бы через мутное стекло… Он понял, что это вовсе не метафора, а точная отсылка к оптическому несовершенству человеческого глаза. И в самом деле: и пространство, и время — не что иное, как продукты нашей собственной психики. А если что-то случается с психикой, тогда ощущения начинают подводить. Ну как при остром расстройстве среднего уха.