Почувствовав себя совершенно одинокой, она встала из-за столика и перешла к стойке, сев поблизости от молодого шофера.
Ее перемещения никто не заметил, кроме итальянца, и его темные глаза уперлись в нее. Как же его зовут? Джо… «Ну, что, Джо, как делишки?» — молча усмехнулась Джулиана.
Когда он сидел так, недалеко, становилось понятным, что не слишком-то он и молод. И вообще он был какой-то взвинченный, и эта взвинченность распространялась от него во все стороны как флюид и мешала получше его рассмотреть. Постоянно ерошил прическу пятерней и тут же приводил волосы в порядок, приглаживая ладонью. Грубый, с кривыми крепкими пальцами. «Что-то в нем есть опасное, — подумала Джулиана. — Будто дыхание смерти от него исходит». Ее это подавляло, но — странно — в то же время и привлекало. Старший водитель наклонился к уху итальянца и что-то прошептал. Оба повернулись к ней, но в их взглядах читался какой-то иной, не просто мужской интерес.
— Мисс, — окликнул ее старший. Оба мужчины держались словно бы настороженно. — Знаете, что это? — старший извлек из кармана плоскую белую коробочку, не слишком большую.
— Да, — кивнула Джулиана, разглядев предмет. — Чулки. Нейлоновые. Из синтетических волокон, которые производит «И. Г. Фарбен». В Нью-Йорке. Жутко редкие и дорогие.
— Видите, — натянуто усмехнулся старший, — вы признаете превосходство немецкого образа мысли. Монополии, выходит, не такая уж плохая вещь.
Он подтолкнул коробочку компаньону, а тот в свою очередь толкнул ее еще дальше, в сторону Джулианы.
— У тебя машина есть? — спросил итальянец и отхлебнул кофе.
Из кухни наконец появился Чарли с заказом.
— Ты не могла бы отвезти меня? — Дикие, цепкие глаза открыто изучали ее. Джулиана начала нервничать, но это лишь еще больше удерживало ее на месте.
— Ну, в тот мотель или куда-нибудь еще, где я мог бы переночевать? А?
— Да, — кивнула она. — Есть у меня машина. Паршивый «студебекер».
Повар взглянул на нее, перевел взгляд на молодого водителя и шмякнул поднос с заказом на стойку, прямо перед Джулианой.
— Ахтунг, майне дамен унд херрен, — изрек динамик в конце прохода.
Мистер Бэйнс пошевелился в кресле и открыл глаза. Сквозь иллюминатор справа он разглядел внизу немного коричневого и зеленого и очень много синего — Тихий океан. Ракета, как он понял, начала свой неторопливый, пологий спуск.
На немецком, потом на японском и наконец на английском громкоговоритель сообщил, что ни курить, ни вставать с места теперь не положено. Полет, как было сказано, закончится через восемь минут.
Резко, с шумом включившиеся тормозные двигатели принялись так сильно мотать корабль из стороны в сторону, что часть пассажиров от испуга вжалась в кресла. Мистер Бэйнс покачал головой и улыбнулся. Сидевший через проход от него коротко стриженный молодой человек улыбнулся ему в ответ.