— Зи фюрхтен дас, — начал было он, но мистер Бэйнс сразу же пресек его попытки.
— Извините, я по-немецки не говорю.
Молодой человек взглянул на него с полным изумлением, так что Бэйнсу пришлось кое-как повторить эту же фразу и по-немецки.
— Не говорите по-немецки? — изумленно изрек молодой немец, перейдя на довольно-таки ломаный английский.
— Я швед, — пояснил Бэйнс.
— Но вы же садились в Темпельхоффе?
— Да, я был в Германии по делам бизнеса. У меня такая работа, что все время приходится разъезжать.
Судя по всему, молодой немец не мог себе представить, что кто-либо еще в мире — особенно из тех, кто занимается международным бизнесом и летает на кораблях «Люфтганзы», — не может или не хочет говорить по-немецки.
— Чем вы занимаетесь? — осведомился он у Бэйнса.
— Пластмассами. Полиэстерами. Резинами. Эрзац-материалами. Но все это только для промышленного использования. Понимаете? Не для широкого потребления.
— В Швеции существует индустрия пластмасс? Невероятно.
— Существует, и весьма неплохая. Если вы соблаговолите сказать мне свой адрес, то я вышлю вам наш рекламный проспект. И имя. — Мистер Бэйнс достал ручку и записную книжку.
— Не стоит. Пустая трата времени и сил. Я же не бизнесмен, а художник. Может, вам встречались мои работы на континенте. Меня зовут Алекс Лотце. — Он сделал паузу.
— Увы, я не слишком большой знаток современного искусства, — вздохнул Бэйнс. — Предпочитаю по старинке довоенных кубистов и абстракционистов. Мне нравится, когда картина сама является чем-то, а не просто представляет идеи.
— Но ведь в этом-то и состоит задача искусства! — вспыхнул Лотце. — В том, чтобы представлять духовность человека! Духовность — это то, что выше чувственности. Ваше абстрактное искусство относится к периоду упадка духовности, к периоду хаоса, возникшего в результате распада старого общества и козней старой плутократии. Это искусство поддерживали еврейские и космополитические сообщества миллионеров. Но прежних времен уже нет, искусство преодолело кризис, оно не могло топтаться на месте…
Бэйнс кивнул, глядя в иллюминатор.
— А вы уже были на Тихоокеанском побережье? — сменил тему Лотце.
— Несколько раз.
— Я — нет. У меня в Сан-Франциско выставка, ее устроило ведомство доктора Геббельса при поддержке тамошних японцев. В рамках культурного обмена с целью улучшения дружеских отношений и взаимопонимания. Следует ослаблять возможные трения между Востоком и Западом, не правда ли? Мы должны больше знать друг о друге, и искусство помогает в этом.
Бэйнс кивнул. Внизу, чуть сзади, за сполохами дюзового шлейфа, виднелся Сан-Франциско. Линия побережья.