Итак, в наметившихся границах и на едва подготовленной территории писатель делает некое допущение: какой-то исторический постулат подвергается сомнению, из исторической константы трансформируется в переменную величину и с помощью столь простого логического приема конструируется новая искусственная история. И, если произведение в конечном счете создается именно для этого, мы имеем, как, например, в случае с А. Тойнби, «чистую» альтернативно-историческую фантастику. Хотя иногда, в силу каких-либо только писателю известных причин, АИ служит просто литературным приемом.
Что же заставляет фантастов обращаться к вариантам «иной» истории? Что — кроме внутренней поразительной ценности — использовать логическую способность и представить нереализованные возможности исторического развития, приведшего к различным вариантам сегодняшнего дня. И тогда на сцену выступает альтернативная действительность. Что, — помимо увлекательного занятия рисовать самые причудливые и невероятные, с точки зрения обыденности и здравого смысла, картины живой реальности? И здесь заложена одна из основных фундаментальных закономерностей и особенностей фантастической литературы — ее способность изобразительного замещения реальности. Фантастика оказывается в состоянии разрушить сам мир, построенный на принципах реалистической литературы, где постулируется тождественность. Возможно, предложенная трактовка данного понимания несколько утрированна, но ведь многие годы нас убеждали в этом соцреалисты. Подобное осознанное «разрушение» реальности таит массу интереснейших возможностей, самоценных для точного и объемного понимания, в конечном счете, собственной нашей действительности. И, прежде всего, на примерах отечественной истории.
Сколько сегодня возникло проблем, связанных с подготовкой учебников по истории. Переписываются заново многие сотни страниц. Чем не создание АИ? Ан-нет, просто политика, — достаточно вспомнить Дж. Оруэлла, «1984». На самом же деле, только теперь мы впервые подходим к подлинно историческому пониманию общественного развития — как многообразия, в каждый конкретный момент, альтернативных путей развития: исторического, политического, экономического, культурного. Хотим мы этого или нет, но таков наш мир, и само его дальнейшее существование зависит именно от того, удастся ли сохранить это естественное многообразие и возможности свободного выбора. Насколько глубинны данные свойства нашего мира, говорит и христианская религиозная доктрина свободы человеческого выбора. Господь, создавая человека, наделил его именно свободой воли, свободой сознательного выбора. Другое дело, что, с точки зрения христианской доктрины, человек распорядился ею не лучшим образом, вкусив прежде плоды Древа Познания Добра и Зла, а не Древа Жизни, как того хотелось Творцу.