Они ехали в сцепке: впереди водитель на «мерседесе», сзади Наташа на «бентли». Все было нормально, как вдруг примерно за 130 километров до Питера их остановили выстрелы. Наташа не успела сообразить, что произошло... Раздался резкий визг тормозов, «бентли» понесло и бросило в кювет на крышу. Очнулась Наташа у сосны, вся в крови.
- Грета?! Что с моей девочкой?.. - собственный шепот показался ей криком.
Недалеко от нее сидели Максим с разбитым лицом и целехонькая Грета... Она дрожала, по грязным щекам текли слезы.
Наташа не помнила, как она оказалась под деревом. Где сейчас машина и что это вообще было? Максим, покачиваясь, подошел к ней.
- Все в порядке. Нам прострелили колесо, и мы перевернулись. Я вас вытащил, а машина взорвалась...
- Значит, не судьба мне вернуть «бентли»...
- Вы, Наталья, встать можете?
Наташа попыталась подняться, но левая нога оказалась сильно опухшей. Молодая женщина вскрикнула от боли и снова села на землю.
- Я велел водителю ехать за подмогой. Сейчас он приедет вместе с нашими. Слава Богу, бандиты, которые стреляли, не остановились.
Они видели, что «мерседес» не пострадал, а значит, скоро прибудет помощь. Удрали, но я запомнил их номера. Впрочем, сейчас это неважно, - Максим говорил много, чтобы специально отвлечь внимание Наташи и девочки.
Он поднял молодую женщину на руки. Рядом стояла перепуганная Грета.
- Что с тобой, мамочка? Где болит? Потерпи, любимая моя мамуля, все время приговаривала девочка. Наташа прижалась к Максиму.
Сколько раз она представляла, как обнимет его, как они начнут целоваться... Она почувствовала, как предательски отреагировало тело Максима. Внутренняя радость пробежала по всем ее клеточкам, и Наташа подумала: «Лед тронулся...»
Потом приехал начальник охраны со своей командой. Больница. Обследование и диагностика. Перелом лодыжки. Гипс положили на месяц, но Наташа обрадовалась, так как теперь Максим поднимал ее на второй этаж на руках. Через неделю он остался у нее в спальне.
- Я люблю тебя (он впервые обратился к ней на ты). Я пропал. Теперь я не смогу быть твоим телохранителем, - говорил Максим и страстно целовал Наташу. В спальне по ее просьбе прислуга каждый вечер зажигала свечи. Наташа смотрела на пламя, и ее палил огонь страсти.
Таких ночей с женщиной у Максима никогда не было. Он потерял рассудок, забыл все свои принципы и поплыл по волнам любви. Теперь он ничего не боялся: не боялся причинить боль своей давно потерявшей сексуальность жене, не боялся даже сказать девятнадцатилетнему сыну:
- Я встретил женщину, которую ждал всю жизнь. Может быть, сейчас ты этого не примешь, но когда нибудь поймешь меня.