Катя заботливо накинула ему на мокрую голову шарф, хранящий ее тепло.
— Да ничего, — со злорадством ответил Андрей. — Камни везде. Нае… Обманули вас. Да может, и не только вас. — Он присел на камень и протянул заледеневшие руки к пламени.
Партизаны взроптали вразнобой, но Амвросий рявкнул на них, так что все притихли, а некоторые даже присели.
— Кто-то вагоны камнями набил, чтоб пары вагонные просели, чтоб не заподозрили, что там пусто, — продолжал Андрей, стуча зубами по краю жестяной кружки с горячим чаем, крепко смешанным с давешним самогоном. — А сами золотишко того…
— И кто ж его того? — хмуро спросил Зосим, расчесывая пятерней бороду.
— Да откуда ж знать? — в то ему ответил Андрей, в котором проснулась веселая бесшабашность. — Может, колчаковцы, может, чехи, которые Колчака красным выдали, может, друзья-союзники, может, еще кто. Мало ли швали в Сибирь понаехало? Чехи, поляки, румыны, британцы, японцы, французы, штатники… Кто угодно мог золото стырить.
— Двести тонн?!
— Я не все вагоны посмотрел, остальные гораздо глубже ушли, туда без водолазного оборудования не попасть.
— Без чего?
— Ну… Жюля Верна читали? Нет? Ладно, короче, дыхалки не хватит. А золото тяжелое, — ответил Андрей, незаметно для себя копируя интонации, которыми Амвросий напутствовал его в ледяную купель. — На ваши двести тонн пять-десять вагонов нужно от силы. Перегрузить за ночь силами двух-трех рот солдат в другой эшелон и отправить на Кудыкину гору особого труда не составит. А можно и на подводах вывезти, было б желание.
— Ладно, — бросил Зосим, поднимаясь на ноги. Он как-то разом постарел и осунулся.
— А с этим-то чего делать? — Амвросий ткнул Андрея в бок стволом берданки.
— Отпусти, пускай к своим коммунякам валит, — отмахнулся Зосим. — И Катька пускай с ним уходит, к Ленину своему, видеть их больше не хочу.
Амвросий посмотрел в его сутулую спину, покачал головой. Склонился к уху Андрея:
— Давайте собирайтесь быстрее да валите, пока он не передумал.
Андрей натянул белье, гимнастерку, галифе, внаглую влез в шубу из собачьих шкур — хотя зачем она ему, через полчаса все равно возвращаться. С грустью посмотрел на Катю, которой предстояла в этом мире ой какая нелегкая судьба. Эх, такую бы в наше время встретить! Чистую, восторженную, но сообразительную, красивую не ботоксом и подтяжками, а простой, естественной красотой. Женился бы сразу. Тут же. На месте.
Перевел взгляд на Амвросия.
— А вещи-то мои вернете? Часы, оружие, мандат? — негромко спросил он.
— Да ты не обалдел ли? — вытаращился на него партизан. — Тебя тут в живых оставляют, а ты о часах каких-то заботишься? — слово «часах» он произнес с особым нажимом.