— Леха, ну как, хорошо? — давясь дымом, спрашивал Пепка.
— Кхе-кхе, ничего, хорошо!
— Курим?
— Дымим!
Через несколько дней мы научились курить довольно сносно. Кашляли уже меньше, а Пепка даже стал пускать дым через нос. У меня это никак не выходило. Чтобы доказать свое превосходство и поразить меня, Пепка клялся, что через пару дней сможет выпускать дым через уши.
Выполнить свое обещание Пепке так и не пришлось. Однажды, когда мы безмятежно курили, Пепкин отец заметил, что из-за кустов идет дым. Решил посмотреть, не горит ли что. И тут он обнаружил нас.
Пепку нещадно выпороли. Отодрав сына, сторож пошел и рассказал о моем «грехе» матери. Мама расстроилась, плакала. Рассказала отцу и деду. Меня не били. Но на семейном совете придумали другое. Мама долго внушала мне, что курить грешно, потом подвела меня к иконе и сказала:
— Видишь, Леша, икону?
— Вижу, — ответил я.
— Так вот, поклянись перед ней, что в жизни своей не только никогда не будешь курить, но и в рот не возьмешь папиросы. Если не дашь клятвы, больше не пущу тебя в церковь: там не место греховодникам. Выбирай одно из двух.
Что мне было делать? Церковь я любил, привык ходить туда и прислуживать, намеревался стать священником. Лишиться всего этого? Ни за что!
Недолго думая я сказал матери:
— Мама, обещаю тебе: больше курить не буду.
— Не мне обещай, а богу!
— Обещаю!
— Клянешься?
— Клянусь!
— В знак клятвы перекрестись перед иконой.
Я перекрестился. После этого мама успокоилась. Она знала, как сильно я верю в бога, и была убеждена, что я не посмею нарушить клятву.
Курить я не привык, и поэтому долгое время даже не вспоминал о папиросах.
Прошло несколько месяцев, может быть полгода. Однажды дома никого из взрослых не было. И вдруг совсем случайно я увидел на столе папиросы. Их, вероятно, забыл кто-нибудь, кто по церковным делам приходил к дедушке, потому что у нас в семье никто не курил.
Тут мне страшно захотелось выкурить папироску. Я знал, что Пепка, несмотря на порку и угрозы отца, тайно курит. Покуривали и многие из моих приятелей. Я что, хуже других?
Быстро нашел я спички и взял папиросу в рот. Вдруг мой взгляд упал на икону. Ту самую, перед которой я клялся матери, что никогда не закурю.
«Как быть? — пронеслось в голове. — Ведь я дал слово, да еще не кому-нибудь, а самому богу. Страшный грех нарушить клятву…»
Но какой-то другой, тайный голос нашептывал мне иное:
«Подумаешь! Ну и что из того, что ты клялся? Ведь тебя же заставили это сделать…А такая, вынужденная клятва не действительна. Неужели богу жалко, если ты выкуришь одну-единственную папироску? Многие курят, но ведь бог не карает их. Не богу, а маме хотелось, чтобы ты бросил курить. Ну, а маму можно и не послушаться. Тем более один разок».