Примерно через час пришел отец. Я услышала, как заскрежетала входная дверь и как он сбросил в прихожей ботинки. Можно было бы тут же сбежать вниз и сообщить ему о звонке Томико, чтобы этот эпизод остался между нами, но я решила устроить ему мелкую пакость. Подожду, когда он усядется на кухне, напротив бабушки, и будет пить горьковатый зеленый чай, приготовленный ею. Он переоденется в мешковатые домашние штаны и черное кимоно. Каждый вечер, когда он возвращается с работы, бабушка, как и мать, сразу же вручает ему домашнюю одежду и подает чай. Когда он, уже переодевшись, выходит из своей комнаты, бабушка ныряет туда и забирает его костюм, рубашку и галстук. Причем все это свалено на полу в кучу. Я отучилась от этой дурной привычки еще в первом классе. Мать показала мне, как нужно вешать юбки, как складывать свитера и где стоит корзина для грязного белья. Отца, видно, к порядку не приучили.
Для начала я постояла в коридоре, наблюдая через открытую кухонную дверь, как отец читает газету и пьет чай. Бабушка сидела напротив, ожидая, когда он заговорит. Но он предпочитает отмалчиваться. Сейчас мне даже жалко бабушку: у нее встревоженное лицо и просительные глаза. Ей так хочется, чтобы он подробно рассказал, как прошел его день.
Лицо отца, затененное газетой, выглядит серым. Под глазами — черные-круги. Сжатый рот и тонкий нос придают ему вид человека глубоко несчастного. Мать часто говорила мне: «Твой отец очень устает, он много работает, чтобы обеспечить нас всем необходимым. А когда человек устал, он нервничает и может иногда сердиться по пустякам». Так объясняла она их частые ссоры, после которых нередко плакала. В словах матери была доля истины. Отец действительно работает как вол. Он занимает ответственный пост в своей страховой компании и зарабатывает неплохие деньги. «Мы должны ценить то, что он для нас делает», — говорила мне мать. Она не столько верила в свои слова, сколько хотела убедить себя в их истинности, но в чем-то она была права. Если бы вдруг передо мной возник джинн из тех сказок, что она читала мне в детстве, и спросил меня: «Я дарю тебе одно желание. У тебя будет добрый отец, который будет любить тебя, твою мать и даже бабушку. Но он будет беден. Захочешь ли ты иметь такого отца или оставить тебе прежнего?», — так вот, я не знала бы, что ответить. Жить в бедности — участь нелегкая.
Если не считать земляков моего дедушки, то я знакома лишь с одним человеком, который действительно беден. В нашей Академии все девочки из состоятельных семей. Даже в начальной школе в моем классе училась всего лишь одна бедная девочка — Йоко Такемото. Она жила на верхнем этаже в доме другой моей одноклассницы, а ее мать была у них служанкой. Перед началом учебного года в третьем классе наша учительница, госпожа Сато, сказала, что мы можем рассаживаться за партами парами на свое усмотрение. Каждая может сидеть, с кем хочет. Так вот, никто не захотел сидеть за одной партой с Йоко. Весь класс расселся, а она осталась стоять. Тогда госпожа Сато воззвала к нашей совести и спросила, есть ли, так сказать, добровольцы. Никто не поднял руку. Наконец вызвалась я, покинув привычное место рядом со своей закадычной подружкой Кейко Ямасаки. Я руководствовалась Библией, а там сказано, что Иисус разделял трапезу с отверженными — с людьми, которых все сторонились. Да и мать всегда учила меня, что быть христианином означает в первую очередь творить добро.