Габби выбрала алые шелковые вечерние брюки, блузку и вышитый стеклярусом жакет. Нарядные босоножки и сумочка без ремешка дополнили яркий костюм, контрастирующий с ее белокурыми волосами и подчеркивающий нежность кожи.
Обдумав прическу, она решила не заплетать скромную французскую косу и оставила волосы распущенными.
Зеркало отразило молодую женщину, драгоценности и наряд которой не оставляли сомнений в ее богатстве и высоком общественном положении. Весьма уверенную в себе женщину.
Что лишь доказывало, как обманчива бывает внешность.
— Ты намеренно выбрала этот цвет? — добродушно спросил Бенет.
— Почему ты спрашиваешь? — ответила Габби вопросом на вопрос.
— У меня создалось впечатление, что ты делаешь официальное заявление.
Габби обворожительно улыбнулась.
— Какая проницательность.
Бенет, в черном вечернем костюме, белой рубашке и черном галстуке-бабочке, казался воплощением изысканности. И сексапильности, подумала Габби, еле справляясь с охватившим ее смятением. Просто невозможно поверить, что мужчина может излучать столько чувственной энергии. Глаза, неумолимые на советах директоров, в спальне становились жаркими от страсти. А за эти многообещающие губы не жалко и умереть.
Габби задрожала, представив, как стягивает с него галстук, помогает освободиться от одежды, позволяет ему раздеть себя. Он похож на хищника, опасного и подавляющего любые попытки к бегству.
— Чему ты улыбаешься?
Она почувствовала непривычное для себя желание шокировать, ее глаза дразняще вспыхнули.
— Предвкушаю.
— Выставку Леона?
Габби сильно сомневалась, что ей удалось обмануть Бенета, так как он всегда видел ее насквозь.
— Естественно.
— Мы могли бы и опоздать, — насмешливо предложил Бенет.
— Леон будет разочарован, — возразила Габби, мысленно добавив: «Не говоря уж об Аннабел».
Еще неизвестно, как они это расценят.
— Я всегда могу умиротворить Леона, купив один из его немыслимо дорогих экспонатов.
Габби подумала и, преодолев соблазн, отрицательно помотала головой.
Бенет готов был поклясться, что неуверенность затуманила прекрасные глаза Габби. Ему захотелось протянуть руку и коснуться ее щеки, увидеть, как исчезает эта неуверенность, когда он, наклонив голову, целует ее… однако он устоял перед искушением.
Габби взяла сумочку под мышку и вышла из комнаты. Бенет последовал за ней. Она молча села в «ягуар», размышляя о том, как похожи в своей скрытой мощи спортивный автомобиль и мужчина за его рулем.
Надо быть полной идиоткой, чтобы вести с ним игру, пусть даже невинную. Если она и победит, победа обернется для нее поражением. И вряд ли в обозримом будущем ей удастся склонить чашу весов в свою пользу.