— Расслабься, — заметил Бенет, ведя машину мимо ботанического сада. — Сомневаюсь, что Аннабел бросится в погоню, чтобы выяснить, куда мы отправились.
— Какая проницательность! — насмешливо откликнулась Габби. — Ее энтузиазм не ускользнул от тебя.
— Ты говоришь, как ревнивая жена.
— Я и есть ревнивая жена.
Он мрачно взглянул на нее.
— Не остри.
Габби дерзко улыбнулась.
— Надо же когда-нибудь начать развивать чувство юмора.
— Наверное, я должен тебя отшлепать. И, пожалуй, сделаю это.
— Сделай, но не сомневайся: я отомщу.
Бенет тихо рассмеялся.
Ресторан находился на верхнем этаже торгового центра и мог похвастаться подлинно греческой атмосферой. Как вскоре стало ясно, Доминик был не просто привилегированным клиентом, но и личным другом владельца.
К изумительным пирожным, поданным на большом блюде, Габби заказала чай вместо обычного крепкого кофе.
Доминик оказался отличным рассказчиком с тонким чувством юмора. Габби часто смеялась, и Франческа тоже, похоже, не осталась равнодушной.
Компания распрощалась за полночь, и был уже почти час, когда Габби скользнула в постель, и Бенет потушил свет.
Корпорация «Стэнтон и Николс» поддерживала несколько благотворительных фондов и ежегодно проводила званый обед в банкетном зале известного отеля.
Этот обед, считавшийся важным событием в жизни сиднейской элиты, собрал более тысячи гостей.
В зале царила высокая мода. Светские дамы явно старались перещеголять друг друга нарядами от известных модельеров, а на их драгоценности можно было бы прокормить голодающую страну.
Мужчинам было легче спорить с модой. Достаточно черного вечернего костюма, белой рубашки и черного галстука-бабочки, правда при условии, что костюм — от Армани или Зеньи, туфли — ручной работы, а рубашка — дорогая, из чистого хлопка.
Габби выбрала длинное платье из переливающейся неяркими весенними цветами шелковой органзы, с облегающим лифом, обнаженным плечами и спиной, дополнял его шарф из той же ткани. Волосы она оставила распущенными, они казались слегка растрепанными ветерком и подчеркивали нежную прелесть ее лица.
Начало приема было назначено на половину седьмого. Те же, кого не привлекала светская болтовня в большом вестибюле, где подавались напитки, должны были явиться не позже семи, когда откроют двери банкетного зала. Сам банкет начинался в половине восьмого.
— Шампанского?
— Апельсиновый сок.
Взяв с предложенного официантом подноса бокал, Габби заметила веселые искорки в глазах мужа.
— Чтобы голова была яснее?
Она улыбнулась своей обворожительной улыбкой.
— Ты прекрасно читаешь мои мысли.