Машина плавно влилась в общий поток и набрала скорость.
— Рассчитываешь на его ответную любезность?
Слова Николаса показались ей двусмысленными и вселили тревогу. Что он имеет в виду? Не может же он…
— Неужели ты думала, что я не знаю о сексуальной ориентации своего брата?
Миа похолодела. Что ответить? Как выйти из этого положения?
— Крис — мой друг.
— И твоя преданность ему очень похвальна.
Миа бросила на него настороженный взгляд, но в полумраке салона не смогла разглядеть выражение его лица.
— Он — хороший парень.
— Да. И я сделаю все, чтобы защитить его.
Она облегченно расслабилась.
— Может быть, тебе стоит сказать ему об этом.
— Уже.
— А твои мама и бабушка? — с любопытством спросила Миа.
— Крис сам должен рассказать матери, когда будет готов. — Он затормозил у тротуара возле дома Элис. — Я рассказал им правду о наших отношениях.
О-о-о!..
— Спасибо. Теперь в их глазах я легкомысленная потаскушка, запрыгнувшая к тебе в постель через несколько часов после знакомства.
— Нет.
— Что значит «нет»?
Знает ли она, как очаровательна, когда злится? Глаза сверкают, тело натянуто, как струна… Миа пробуждала в нем все инстинкты, даже такие, о существовании которых он и не подозревал.
— Они доверяют моим суждениям. — В его тоне Миа уловила насмешливые нотки, что не только не успокоило ее, но и привело в еще большую ярость.
— Да неужели?
— У них нет причин не доверять мне.
— Ты так уверен? — Она даже не пыталась завуалировать свой сарказм.
Перед ее мысленным взором предстала Анджелина Каредас, и Миа стиснула зубы. Да, похоже, воскресный ленч будет напоминать прогулку по минному полю.
— С тобой будут обращаться уважительно…
Ха, внешне! А что будет скрыто за этим? Миа отстегнула ремень безопасности и потянулась к ручке.
— Ты кое-что забыла.
Она обернулась и посмотрела на него вопросительно.
— Вот это. — Николас взял ее лицо в ладони, притянул к себе и приник к губам в поцелуе, который взорвал ее и без того хрупкое самообладание. Ей хотелось отдаться этому поцелую, облегчить томление, мучающее ее днем и ночью… А что потом?
Его губы покрыли легкими поцелуями ее висок, прошлись по щеке и снова вернулись к губам.
— Я… пожалуйста… — с мольбой прошептала она. Она не может, не должна…
Николас издал сдавленный стон.
— Беги, — хрипло велел он, убирая руки. — Я позвоню.
Миа, не оглядываясь, поспешила по дорожке к двери. Закрыв за собой дверь, она обессилено привалилась к ней спиной.
О боже! Она чувствовала его вкус и запах, ощущала, как от желания вибрирует каждый нерв в ее теле. Двенадцать недель она обуздывала свои фантазии, взывала к логике и здравому смыслу, пыталась оправдать свое поведение той роковой ночью. Но какие могут быть оправдания, если услужливая память то и дело подсовывала ей картинки того, с каким энтузиазмом и вдохновением она участвовала в…