Шеф вскипел, и лицо егоопять покрылось малиновыми пятнами.
— «Было тихо! Было тихо»! — крикнул он. — Я сам слушал эту тишину, будь она трижды проклята. Ни одного гудка! Такая тишина страшнее артиллерийской канонады. Вы что, забыли, генерал, прошлогоднюю «тишину»?
Нет, этого никто не забыл. Все помнили, как в прошлом, 1905 году по воле рабочих погасли топки в котлах, не текла вода по трубам, не выдавался уголь на-гора, не бегали конки, паровозы застыли в депо. Рабочие вышли на улицы и потребовали: «Долой царское самодержавие!»
— Полтора года мы ведем борьбу со смутой, чуть ли не вся страна объявлена на военном положении, а сегодня в столице бастуют все промышленные заведения, все…
— Не все, далеко не все, ваше превосходительство, — попытался успокоить его Клыков. — «Арсенал» не бастует, пивоваренный завод Дурдиева работает…
— Я был бы счастлив, — воскликнул шеф почти торжественно, — если бы сегодня бастовал «Арсенал»! Да! Было бы отлично, если бы бастовал пивоваренный завод Дурдиева. Да! — Шеф стучал по столу то правым, то левым кулаком, раскачивался из стороны в сторону, и Клыкову и Герасимову показалось, что портрет царя теряет опору. — Мы выстроили бы с вами этих рабочих и — с места шагом ма-а-рш! — отправили бы в Сибирь. А сто двадцать тысяч рабочих вы тоже в Сибирь сошлете? А? Кто виноват в том, что сегодня бастуют все заведения столицы? Кто? — Шеф перевел свои выпуклые глаза на тонкое лицо с умным и холодным взглядом начальника охранки.
— Преступное сообщество, именуемое социал-демократией, ваше превосходительство, — ответил Герасимов. — Это они распространили в столице тысячи и тысячи листовок…
— А вы что зеваете?
— Я полагал, что порядок в столице — дело жандармского управления и полиции. — Герасимов скосил холодные глаза на Клыкова. — Мы, как вам известно, всецело заняты выявлением боевых рабочих организаций, складов оружия. В них главное зло.
— Главное зло в тайных печатнях, — раздельно и веско произнес Клыков. — Но с прискорбием должен отметить, что полковник Герасимов со своими людьми не может обнаружить эти печатни. Листовки подстрекают мастеровых на преступные дела, через листовки социал-демократы оповещают рабочих о своих планах. В печатнях главное зло.
— Позвольте, генерал, — едва сдерживая ярость, перебил его снова Герасимов.
— Не грызитесь, господа, не грызитесь, — строго заметил шеф. — Не туда целитесь. Дело много сложнее и куда проще. Подумали ли вы о том, какую власть над душами рабочих имеет Ульянов? Не тут ли корень зла? С боевыми организациями и террористами полковник справляется отлично. Но вот Ленин! Его книжки возмущают умы миллионов… Я давно подписал приказ о его аресте: почему он не выполнен? Я вас спрашиваю, почему? Полковник, доложите, какие вы имеете сведения об Ульянове-Ленине?