Падуб каким‑то полузвериным чутьем угадывал в ней нечто особое. Он без спора уступил ей своего коня и пересел на заводного. Таким образом под Златогоркой оказалась кобыла, к великой радости Хорса, который теперь сам, не слушая повода, держался поближе к ней и ее всаднице. Наступала весна, все в мире тянулось друг к другу, и две лошади тоже обрадовались встрече. Златогорке это не нравилось хотя бы потому, что Даждь теперь постоянно был рядом. По его лицу и прядям седины в волосах сразу можно было угадать его возраст, и, хотя по его фигуре, голосу и глазам трудно было счесть его стариком, все же было ясно, что он гораздо старше девушки.
Весенний лес радовал глаза набухающими почками, распустившимися сережками на кустах, золотистыми звездочками первоцветов и молодой зеленой травкой. Сугробы еще лежали в низинах и в тени, но почти всюду открылась бурая, еще прохладная и полусонная земля. Чудом выжившие бабочки мелькали над проталинами, а воздух звенел от голосов ранних птах. Речки ломали лед и выплескивались из берегов.
Соскочив с коня на ходу, Даждь сорвал ярко–золотой цветок и вернулся к Златогорке. Не успела она спросить, зачем ему это, как он ловко воткнул его девушке в волосы.
— Как раз для тебя, — улыбнулся он, — по твоему имени…
— Не люблю, когда рвут цветы, — отозвалась девушка, — особенно,., для этого!
— Хорошо, больше не буду, — послушно сказал Даждь, трогая коня.
Проехав еще десяток шагов, они увидели Макошь. Встав на колени над разлившимся ручьем, пророчица раскинула руки в стороны и что‑то шептала, обратив лицо к небу. Глаза ее были закрыты, ветер трепал распущенные волосы — волхва была совершенно нагой.
— Это она? — шепнула Златогорка Даждю. — Что‑то не похожа!
Макошь тут же открыла глаза и встала, как ни в чем не бывало направившись к развешанной на ветках ивы одежде.
— А ты, девонька, не гляди на лик‑то, — молвила она, одеваясь, — а не то проглядишь главное!
Одевшись, волхва вброд, как была, босиком перешла ручей и поравнялась со всадниками.
— Ишь ты! — усмехнулась она. — Четыре дорожки в кон‑то веки вместе сошлись! Хорошо, что пока не разбежались… А, это ты! — кивнула она Даждю как старому знакомому. — С Кощеем пока что не сталкивался?
— А как ты узнала? — ахнул Даждь.
— Да был он тут по осени, — ворчливо объяснила женщина, — тоже о будущем пытать приезжал.. Злой умчался!
— Ты назвала ему мое имя? — Даждь свесился с седла.
Макошь смерила его прищуренным глазом.
— Назвала, — загадочно ответила она, — отчего не назвать, коль правда?.. А хочешь — тебе его имя повторю, потому как забыть о нем — смерть для тебя! Пока помнишь — жив и счастлив будешь, а забудешь — тут и конец тебе!