— Ты это мне принесла? — весело сказал он, протягивая руку за печеньем.
— Тебе, — застенчиво прошептала малышка, вкладывая ему в ладонь угощение. — Оно вкусное. Ешь!
— Спасибо.
Падуб вдруг обернулся и увидел всю картину. Его взгляд обежал всех — Макошь, не верящую своим глазам, Даждя с девочкой на руках, Златогорку и Агрика со второй дочкой волхвы — и вдруг решительно шагнул к витязю, протягивая руки.
— А ко мне пойдешь? — спросил он нарочито весело, принимая малышку из рук Даждя.
Девочка было закапризничала, уцепившись за шею витязя, но Падуб чуть не силой взял ребенка себе и принялся успокаивать.
Макошь решительно подошла и забрала дочерей. Опустив их на землю, она что‑то сказала им тихо, и девочки послушно убежали.
— Вы сюда за судьбой своей приехали, — молвила волхва, — вы ее сами и выбрали. А тебе, — она взяла Падуба за плечи, — слово особое. Ты не просто дорогу избрал — ты чужую ношу решил на плечи взвалить. Удержи!
Не прибавив более ни слова, Макошь повела гостей в дом, где их поджидало угощение.
Разговорились снова только вечером, сидя на пороге дома. Девочки возились Под увешанными лентами и полотенцами деревьями, в темнеющем небе свистели крылья спешащих к северу птиц. Волхва строгала веточку, выделывая древко для стрелы. Взглянув на ее работу, Даждь поздно спохватился, что не взял с собой положенного подношения.
— Мне твоих даров не надобно, — ответила волхва. — Не до них тебе было, не до них и будет. Твоя дорожка дальше прочих — другие отстанут, а тебе все бежать и бежать…
— Не говори загадками, — взмолился Даждь. — Прямо скажи!
Макошь хитро прищурилась:
— Как же я прямо скажу, когда ты знать не желаешь?.. Мне‑то судьба твоя вся ведома — разве что последнего часа за далью не видно, но ответить я могу, только когда ты спросишь. А ведь не спрашиваешь!.. Боишься иль считаешь, что человеку свое будущее знать необязательно?
— Коль ты все ведаешь, — заговорил Даждь, — то должна знать, что не за своей долей я сюда приехал! Мне моя судьба известна, а что скрыто — то в свое время узнаю. Про других скажи.
— Скажи мне! — вдруг воскликнул Агрик.
Женщина обернулась к отроку и смерила его с ног до головы пристальным взором. Он покраснел до корней волос, но сдержался.
— Что я скажу? — вздохнула она. — Тоже ведь ничего путного спросить не желаешь — все вы вечно вокруг да около ходите. А о себе ты завтра вон у него все узнаешь. — И она кивнула в сторону Даждя.
Агрик вскинулся, ища взглядом витязя, но тот успел перевести разговор на иное:
— Я Златогорке слово дал ошибку свою исправить и хочу о ней спросить — будет ли она счастлива?