— Но если живая вода не способна оживить эту чару, — вымолвил он, — то что тогда?
— Не сомневайся — это та самая вода, что нужна тебе, — ответил ему Даждь, — но не та, что нужна мне. Мой путь еще не закончен.
Не спуская глаз с пустого дна чары, он встал и пошел к лошадям. Дунай быстро достал небольшой кувшин, зачерпнул воды и, обмотав горлышко тряпицей, поспешил следом за Даждем.
Индрик проводил их долгим взглядом.
— Берегитесь змеи, — прозвучало его напутствие, когда все трое повернули прочь.
* * *
Обратный путь оказался длиннее. Кончился второй день пути, а вокруг все еще вставали горы, но уже не те ущелья, по которым они явились сюда, а просто склоны, поросшие низкорослым лесом.,
Наутро третьего дня, когда всадники только- только пустились в путь, тишину гор внезапно нарушил далекий низкий звук, напоминающий раскат грома.
Все трое разом вскинули глаза на небо, но оно было чисто и безмятежно. Ни единого облачка не виднелось в яркой синеве.
Звук повторился, но теперь он прозвучал гораздо ближе и напоминал что‑то очень знакомое.
— Змея! — первым воскликнул Дунай, подпрыгивая в седле. — Дождались!
Он выхватил меч, перекинул щит вперед и завертел коня на месте, уже ожидая нападения.
— Ты в этом уверен? — окликнул его Даждь.
— Конечно! Помните, что Индрик нам на прощание у озера сказал?.. Змея могла рассердиться на единорога и пойти по нашим следам. Тебе приходилось сражаться с большими змеями?
— Да, случалось, — тихо ответил Даждь. Выпрямившись в седле, он настороженно слушал — странный звук неуловимо приближался, но трудно было понять, откуда он исходит.
Гамаюн, хотя его никто не просил, опять вылез вперед.
— Я слетаю? — крикнул он, поднимая пыль крыльями. — Гляну, что и как?.. Ну, я полетел!
И, не дожидаясь ничьих слов, он сорвался с места.
Агрик нерешительно потянул из ножен меч.
— Будем драться? — спросил отрок.
Не знаю, — промолвил Даждь. — Если у Гамаюна хватит ума не попасться преследователю на глаза, то, может, все и обойдется. Послушайте — шум идет прямой полосой. Можно просто посторониться!
Всадники прислушались — из‑за склонов доносились раскаты громового рева, перемежающегося хриплыми стонами. В них уже явственно слышалось что‑то знакомое, но эхо искажало голос. Зато можно было определить направление — рев и вой доносились сбоку, поперек хода всадников, из леса на склоне.
В небо взмыл с истошным воплем Гамаюн и закружил над приближающимся гостем, сопровождая его. Он что‑то кричал на лету, но разобрать его вопли было трудно.
— А ведь он ведет его прямо на нас! — догадался Дунай. — Вы только посмотрите!