Счастливчик завершил свой наряд парой потертых «Левисов» и голубым свитером в полоску. Затем сунул ноги в черные ботинки и защелкнул золотой «Ролекс» на запястье. Часы были подарком от Вирджила Даффи в честь подписания контракта. Маленький штрих, чтобы скрепить сделку.
Люк взял свой бомбер и спортивную сумку, потом отправился в помещение администрации. Там он заглянул в маршрут на следующие восемь дней и поговорил с менеджерами, чтобы удостовериться, что они помнят о том, что он хочет жить один. В прошлый раз в Торонто произошла путаница, и они засунули Роба Саттера в его комнату. Обычно Люк мог заснуть в течение нескольких секунд после того, как ложился, но Роб храпел, как циркулярная пила.
Было уже за полдень, когда Люк покинул здание арены. Звук его шагов отдавался эхом в бетонных стенах, пока он двигался к выходу. Когда он вышел наружу, его лица коснулся серый туман, скользнувший затем и за воротник куртки. Эта дымка на самом деле не была дождем, но из-за нее становилось мрачно как в аду. Чтобы жить в Сиэтле, Люк должен был к ней привыкнуть. Поэтому он любил уезжать из города. Но не это являлось основной причиной. Основной причиной был покой, который он находил в пути. Хотя у него возникло дурное предчувствие, что в этот раз его покой будет разрушен женщиной, которая стояла в нескольких футах от него, копаясь в портфеле, висящем у нее на плече.
Мисс Олкотт закуталась в какое-то подобие легкого плаща, завязанного на талии. Он был длинным и черным, и ветер с залива надувал нижнюю часть, отчего журналистка выглядела так, как будто у нее на заднице висел балласт. В одной руке мисс Олкотт все еще держала свой стакан «Старбакса».
- Этот вылет в шесть утра на Феникс просто убийство, - сказал Мартинò, подходя к ней по пути в гараж. – Не опаздывайте. Будет стыдно, если вы пропустите это.
- Я буду там, - заверила она Люка, когда он проходил мимо. – Вы не хотите, чтобы я путешествовала вместе командой. Потому что я женщина?
Он остановился и повернулся к ней лицом. Свежий ветерок тормошил отвороты плаща, разметав несколько прядей из хвоста по ее розовым щекам. При ближайшем рассмотрении она оказалась ненамного красивей.
- Нет, я не люблю репортеров.
- Полагаю, это из-за вашей истории.
Она собирала информацию о нем.
- Какой истории? – он спрашивал себя, читала ли она эту дерьмовую книжонку «Плохие парни хоккея», в которой ему посвятили пять глав, дополненных картинками. Около половины того, о чем писал автор этой книги, было слухами и абсолютной выдумкой. И Люк не подал в суд лишь потому, что не хотел дополнительного внимания со стороны средств массовой информации.