Серебряный Аббат, огорошенный резкой отповедью Звёздной Королевы Эн-Риэнанты, лихорадочно думал, что можно сделать в сложившейся ситуации. После того, как Епископ проявил интерес к Третьей планете — и, вероятно, уже сообщил об этом Кардиналу, — провал замысла Адептов Слияния в отношении этого Мира был бы чреват для Аббата очень неприятными последствиями.
Крепнущий и расползающийся астральный Монстр — Золотой Демон — встревожился. Что-то подсказывало Твари, что его тонкоматериальной особой всерьёз заинтересовались — причём те обитатели Познаваемой Вселенной, близкого контакта с которыми он предпочёл бы избежать.
Одного из двух ещё остававшихся в Мире Третьей чёрных эсков после долгого поиска окружили боевые семёрки клана Спасённых — Несущему Зло не помогли никакие хитрые уловки вроде быстрой смены эгрегоров, с которыми Тёмный входил в симбиоз. Оценив безнадёжность ситуации и поняв невозможность бегства, Маг-Разрушитель хладнокровно саморазрушился, распылился по всему Северному полушарию Третьей планеты. По расчётам Хранителей, заражению Чёрным Ядом подверглись — в разной степени — тысячи и тысячи людей. Утешало то, что действие Яда было сильно ослаблено неприцельностью его применения — опасность возникновения цепи инкарнационных мутаций практически отсутствовала. Тем не менее, заражённые превратились на весь период своего текущего воплощения в Носителей Разрушительного Начала. По меркам Магов-эсков два-три стандартных года — это немного, а по меркам аборигенов Третьей семьдесят-восемьдесят лет — средняя продолжительность жизни поколения — это срок, за который очень многое может случится.
Эгрегор великого народа той страны, что долго называлась Захваченной, изменялся. В тайной глубине его поднималось, росло и крепло какое-то новое Будущее, не являвшееся ни повторением своего Прошлого, ни копией чужого Настоящего.
Узёл стягивался всё туже. Похоже, его уже нельзя было развязать — только разрубить.
В это время…
…мадам Рану в своём chalet под Лиллем, сопереживая перипетиям разворачивающейся перед ней на телеэкране бесконечной мыльной оперы, вдруг поймала себя на неожиданной мысли: «А почему это Элизабет так долго нам с Жераром ничего не пишет?». Но всего лишь одной секундой позже Анн-Мари уже и не помнила, что такая странная мысль её вообще посещала…
…Андрей и Наташа стояли на палубе пассажирского теплохода, идущего по Ладоге. Они прислушивались к тому, что звучало в их душах, силясь понять, что это значит…
…профессор Люк Чойс досадливо поморщился — желеобразное нечто, заполнявшее прозрачную ёмкость инкубатора, никак нельзя было назвать удачным образцом клона…