Не разжимая зубов, Санек медленно втянул в рот водку, поставил стакан на стол.
— Поподробнее, пожалуйста, дядя, — с напускной вежливостью попросил он.
Валера замялся, потом, тщательно подыскивая слова, заговорил:
— В общем, дело такое… Нужно вломиться к мужику домой и забрать у него то, что я скажу…
— И всего-то?! — дурашливо улыбаясь, изрек Чума. Он уже слегка захмелел. — А ты знаешь, дядя, то что ты предлагаешь, очень уж на гоп-стоп смахивает, а то и на разбой. Ты хоть знаешь, сколько по этим статьям дают?
Валера хохотнул и фамильярно подмигнул Саньку:
— А я разве не сказал, что за эту работу заплачу? Хорошо заплачу, ребята. По десять штук каждому… — он многозначительно посмотрел на нас и добавил: — Баксами!..
Глаза Чумы блеснули как две монетки только что вышедшие с монетного двора. Многое можно было прочесть в этих неподвижных круглых как у птицы глазах. И мечты о сытой беззаботной жизни, и боязнь проколоться и снова угодить за решетку, и восторг от названной суммы, и сомнение в правдивости слов толстяка, и опасение продешевить, и борьба в самом себе с желанием тут же дать согласие, и многое, многое другое. Ах, толстяк, толстяк, змей-искуситель. Из-за таких как ты и изгоняют из рая!
Девушка тоже представляла живописную картину. Сообщение о десяти тысячах произвело на нее такое же впечатление, какое производит на дикаря обещание подарить ему новые стеклянные бусы. На лице Насти застыло выражение восхищения, смешенное с недоверием.
— Вы сказали, десять тысяч?! — переспросила она.
— Вот именно, каждому, — невозмутимо заявил Валера. — Я от своих слов не отказываюсь.
Чума оживился. Презрительного отношения к толстяку у него как не бывало.
— Что нужно забрать у мужика? — деловито осведомился он, обнаруживая бившую в нем криминальную жилку.
— А вот это пока секрет, — важно произнес Валера. — Когда ударим по рукам, тогда и расскажу обо всем подробно.
— Ну, хорошо, — не стал настаивать Санек. — Тогда еще один вопрос: почему бы тебе, толстячок, не сэкономить деньги и самому не забрать у мужика то, что нужно?
Валера развалился на скамейке. Очевидно, он уже считал дело по найму нас на работу решенным, а потому позволил себе хозяйский, слегка небрежный тон.
— Не могу. Мужик этот меня знает — это раз. А во-вторых, я уже говорил: мне нужны сильные, ловкие и смелые люди. Когда ты увидишь дом, в который я вас посылаю, ты поймешь почему. Ну так как, согласны?.. — и Валера, приоткрыв рот, словно ему тяжело было удерживать в сомкнутом состоянии заплывшую жиром челюсть, выжидающе уставился на нас.