— Я уверена, что он не будет долго упрямиться, дорогая. Просто столько времени прошло…
— Да. — Слово прозвучало жалким, отчаянным писком. — Возможно, д-дедушка позвонит мне позже, если… п-передумает…
Симона продиктовала Конни свой номер и повесила трубку с чувством полного поражения.
Сначала она потеряла дневник. Теперь вот это. Какая неприятность подстерегает ее за следующим поворотом?
К концу нескольких дней желанного отдыха писательский зуд снова ожил в Райане, приведя его в офис «Сидней кроникл». Встретили его там с энтузиазмом, немало польстившим самолюбию журналиста, и с вполне предсказуемым любопытством. Всем было интересно, из-за чего произошел скандал в Лондоне, положивший конец его британской карьере.
— А из-за чего был весь сыр-бор? — спросил Джок Гиннесс, руководитель компании и бывший учитель Райана. — Австралийская коса нашла на английский камень?
— Скорее, австралийская паршивая овца плюнула на все английские правила хорошего тона, когда не в меру деятельный и богатенький папочка попытался выбить для сыночка повышение в обход стандартной британской очереди.
У Джока отвисла челюсть.
— Твой отец?!
Райан поморщился:
— Удивлен?
Все в офисе ожидали, что блудного сына примут на тот же пост, который он когда-то занимал. Руководитель прямо сказал, что это место можно освободить хоть через десять минут. Но Райан покачал головой. Ему не хотелось снова становиться охотником за сенсациями. До смерти надоело изо дня в день слушать одни и те же истории и высасывать из пальца несуществующие подробности.
Джок спокойно принял это.
— Ты отлично управишься в качестве свободного художника, — признал он. — У тебя настоящий талант рассказывать хорошие истории для второй полосы.
Райан беседовал с Мет Джеймс, когда вдруг увидел ту девушку из аэропорта. Он, как дурак, радостно улыбнулся ее портрету на страницах модного журнала — фото во всю страницу, на котором она сидела, закинув ногу на ногу, на склоне какой-то горы.
Что касается потерянной книжки — совесть его была чиста. Райан даже звонил в бюро находок аэропорта, но туда никто не обращался с вопросом о пропавшем дневнике.
Сейчас он вспомнил, какой она была в аэропорту. Словно цветное пятно среди километров черно-белой пленки. Он снова пережил незабываемый момент близости, когда их глаза встретились. А потом подумал об исписанной ею книжке, которая по-прежнему лежала у него дома.
Собрав все силы, он сумел воздержаться от жадного пролистывания женского журнала. Вместо этого чинно ткнул в него большим пальцем.
— Не будешь возражать, если я на пару минут позаимствую у тебя журнальчик?