— Все в порядке? — с порога поинтересовалась она. — Я уже заперла вход.
— Спасибо, — в замешательстве улыбнулась ей Эбигейл. — Итан как раз уходит.
— Вы можете выйти здесь, — с готовностью указала ему Элиза на заднюю дверь.
— Спасибо. Но я подожду Эбигейл.
Эбигейл стиснула зубы. Подруга вопросительно посмотрела на нее, и, быстро перебрав в уме все возможные варианты, Эбигейл предложила:
— Я все запру сама, Элиза. Ты можешь идти. — Ей не хотелось, чтобы Элиза впутывалась в эту историю, и она готова была на все, лишь бы не возбуждать у нее к происходящему слишком большого интереса.
Элиза с сомнением посмотрела на нее.
— Ты уверена? Я могу и подождать.
— Уверена, — отрезала Эбигейл. — Мы с Итаном еще не кончили разговор.
Услышав такое, Элиза решила, что подруга ждет не дождется, когда останется наедине со своим гостем, и, взяв сумку, быстро ушла.
Когда за ней захлопнулась дверь, Итан обернулся и встретил тревожный взгляд Эбигейл.
— Итак, — снова заговорил он, — кто же мой соперник?
— Твой соперник?
— Верность, конечно, хорошая штука, Эбигейл, но ведь она уже немного нарушена, не так ли? Ты ведь не замужем, верно? Во всяком случае, ты не производишь впечатления замужней женщины.
— Я не замужем, — пробормотала Эбигейл.
Какая ему разница, в конце концов? Конечно, никакой, ответила она себе. Ведь у него самого не было уважения к брачным узам. Для него брак — мелкое неудобство, не более того.
Но видно было, как тень облегчения пробежала по его лицу.
— Это уже лучше, — сказал Итан.
— А ты уже приготовился разрушить отношения, которые меня могут связывать с другим мужчиной? — спросила она, кипя от гнева. — Хотя знаешь, что я не желаю иметь с тобой близости.
— Если ты действительно не хочешь, то и не будешь, — ответил он. — Я не могу принудить тебя к этому насильно. Разве в этом проблема?
Проблема была в ней самой, в ее совершенно неуместной, неразумной, самоубийственной тяге к нему. И она не могла не отдавать себе в этом отчета.
— Ты бессовестный, беспринципный человек, — заявила Эбигейл. Ты готов разрушить чужое счастье ради мимолетного удовольствия. Ты эгоистичный и… и вероломный.
Итан нахмурился.
— Вероломный? — удивленно переспросил он. — Странное у тебя мнение обо мне. По-моему, я не давал повода так думать.
Эбигейл вспыхнула. Ей показалось, что это довольно архаическое книжное слово прозвучало в ее устах как-то глупо. Но именно оно и было ей нужно.
— Я не хранила верность какому-то мужчине, — сказала она. Пора было наконец раскрыть ему глаза. — Я хранила верность памяти моей сестры.
— Твоей сестры? — Итан совершенно ничего не понимал.