Очень скоро в гостиной яблоку было негде упасть, и, пока Мики с Чаком разжигали камин, Блайт сбегала наверх, притащила целую охапку сухих полотенец и поставила на плиту чайник. Тут же выяснилось, что пиво, вино и легкие коктейли, к счастью, были спасены, и веселье продолжилось.
Среди гостей не оказалось Джаса. Должно быть, он воспользовался всеобщей суматохой и по-английски удалился в свое логово.
Вечеринка, в которую плавно перетек пикник, шла своим чередом. И конечно, вскоре нашелся тот единственный, кто больше всех напился. Этим несчастным оказался Чак. Он выпил больше остальных и чувствовал себя чуть ли не на седьмом небе от счастья. Когда ноги перестали его слушаться, он принял горизонтальное положение.
— Ваше новозеландское пиво… такое пьяное… — лепетал он с блаженной улыбкой на губах, пока Мики пытался оттащить его в пустую комнату.
Когда гости засобирались по домам, стало вполне очевидно, что как водитель Чак никуда не годится. Пассажиры его машины были рассажены по другим автомобилям, и шумный кортеж тронулся в путь, оглашая спящую долину протяжными гудками и громкими криками прощания. Проезжая мимо коттеджа Джаса, машины сбавили скорость, просигналили три раза особенно громко и укатили прочь.
Утром Блайт наскоро приготовила завтрак непутевому постояльцу и выпроводила его. Пока она стояла на пороге и махала ему вслед, на веранде соседнего коттеджа появился Джас. Он сбежал по ступенькам и, пропустив машину Чака, направился к Блайт. Она уже собиралась зайти в дом, когда заметила соседа.
— Спасибо за вечеринку, — холодно произнес Джас.
— Вы рано ее покинули.
— У вас и без меня было весело. Не думаю, что мое отсутствие кого-то сильно огорчило.
— Действительно, одним больше, одним меньше — никакой разницы, — в тон ему огрызнулась Блайт. — Надеюсь, мы не очень шумели?
— Не надейтесь, — процедил он, поворачиваясь спиной.
А Блайт гадала: понравилось ли Джасу общество ее друзей или он счел их всех глупыми молокососами? О да, он крепкий орешек, этот мистер Тразерн, усмехнулась Блайт, поймав себя на том, что при виде этого мужчины чувствует легкое головокружение.
Но и он был не таков, каким выставлял себя на людях. За прочно выстроенной стеной вежливых отказов и односложных, почти грубых замечаний покоилось ранимое сердце доброго и отзывчивого человека. Блайт чувствовала это и терпеливо ждала, когда стена рухнет.
Внезапно она вспыхнула. Да ведь я ему тоже нравлюсь! Конечно, я не раз намекала Джасу, что испытываю к нему не только дружеские чувства, это было заметно по моему поведению. А вчера вообще раскрыла карты, заявив, что не прочь завести с ним роман. Но он был в своем репертуаре: ответил, что не воспринимает меня всерьез. Мог бы хоть из вежливости сказать, что я ему тоже не безразлична!